Кольцова где-то в глубине души понадеялась, что он передумает, и будет более настойчивым, но незнакомец стоял, даже не глядя на неё. От этого она ещё больше разозлилась, поднялась, сжала губы и, стараясь держать спину прямо, пошла к выходу. Стоило выйти на улицу, ситуация показалась ей смешной. Все чувства, и вспыхнувшая злость, и симпатия к незнакомому человеку, и собственные слёзы по дяде, которого она и не любила особо, были лишними. Лена хотела было вернуться и извиниться, но времени было в обрез, профессор Вышинский очень не любил, когда опаздывали на его лекции. Девушка перебежала Русаковскую улицу и запрыгнула в удачно подошедший трамвай.
Сергей, выйдя из гаража коммунхоза, не торопился. Он заехал в чайную на углу Русаковской и Грязной, приставил велосипед к столбу, поддерживающему навес, уселся за столик, сделал заказ и раскрыл газету «Красный спорт». До лета прошлого года так назывался журнал на тридцать шесть страниц, и стоил он полтинник, теперь объём сократили в четыре раза, журнал превратили в газету, соответственно и цена уменьшилась до пятиалтынного. Травин прочитал короткую статью о футбольном матче «Ленинград – Москва», где отличился новичок Пчеликов из Коломны, посмеялся над заметкой о хороводном спорте и долистал до велоновостей. Год назад три советских студента, Фрейберг, Князев и Жорж Плещ, отправились в кругосветку на велосипедах с планами преодолеть пятьдесят пять тысяч километров за два с половиной года. Студенты собирались жить чтением лекций и докладов, а также публикацией фотоснимков, с тех пор вести о них печатались нерегулярно. Но, что удивительно, до сих пор они были живы и бодро продвигались по миру, в настоящее время пересекая Европу с севера на юг.
Наконец завтрак был съеден, а газета изучена от корки до корки. Тридцатое отделение милиции встретило Сергея дежурным милиционером на входе.
– К субинспектору угро Панину, – сказал он.
– К Панову, наверное, – милиционер добродушно усмехнулся, видимо, фамилию часто путали. – Наум Миронович дальше по коридору сидят, кабинет пятнадцать. А вам назначено, товарищ?
Товарищу было назначено, милиционер сверился с потрёпанным гроссбухом, отыскал фамилию Травина и поставил возле неё крестик. Рядом с указанным кабинетом на скамье сидела девушка и плакала. Сергей присел на корточки, попытался её успокоить, но, похоже, незнакомка и сама отлично справилась со своими эмоциями. Черноволосая, с яркими синими глазами, высокими скулами и решительным подбородком, она гневно посмотрела на Травина. Девушка чуть косила, а когда говорила, поджимала верхнюю губу, и шрамик над ней забавно двигался. Молодой человек отошёл и отвернулся, скрывая улыбку, он и вправду полез не в своё дело, и за это получил.
– Заходите, – послышался голос из кабинета, стоило ему постучать.
За столом сидел одутловатый пожилой мужчина с усами щёточкой и двойным подбородком. Он хлебал чай из стакана в подстаканнике, с чайной ложкой, рядом стояло блюдце с печеньем и полная окурков пепельница.
– Субинспектор Панов, – представился он. – А вы, видимо, Травин Сергей Олегович? Не волнуйтесь, гражданин, ничего общественно опасного вы пока не совершили, мы вас только опросим в отношении гражданина Пилявского. Так, Майя Михайловна? Мы с Сергеем Олеговичем побеседуем, а как перейдём к сути дела, я вам скажу.
Машинистка кивнула, чуть прокрутила лист бумаги и резко дёрнула кареткой пишущей машинки. «Ремингтон» решительно звякнул, означая начало допроса. Панов вскользь поинтересовался дореволюционным прошлым Травина и его учёбой, потом расспрашивал о Карельском фронте, контузии и психиатрической лечебнице. Сергею скрывать было нечего, свою вымышленную частично биографию он много раз повторял и врачам, и другим заинтересованным лицам, наградной значок висел на рубахе, подтверждая его слова – Травин носил его в кармане на всякий случай и всегда надевал, когда приходилось общаться с представителями власти, настрой разговора сразу становился легче и позитивнее. Но в этот раз знак отличия не сработал, субинспектор недоверчиво поджимал губы, хлебал чай из безмерного стакана, что-то помечал карандашом на листе бумаги, кроша туда же печенье, и наконец перешёл к делу.
– Так значит, не знаете гражданина Пилявского Льва Иосифовича? – он сделал знак машинистке, та стукнула по клавишам.
– Нет, – Сергей спокойно сидел на неудобном стуле. – Хозяйка комнаты, которую я снимаю, служила у него прислугой, но лично этого товарища я не встречал. Да и надобности не было, я музыкой не увлекаюсь, в чужие дела не лезу.
– И где были в среду, шестнадцатого июля, начиная с полудня, расскажете?