Лесопосадкина дернула за рукав Люсю:
– Пошли к Соньке Ивановой, тут глухо!
– Ну поздравляй! – сказал заплаканной Антонине Шишкин и тут же поставил на одну из стоящих у дверей коробок с дюралевыми сушилками бутылку шампанского, нежно придвинув к ней коробку конфет «Родные просторы».
Антонина расплакалась еще больше и сказала, что нечем ей поздравлять – обокрала ее Верка. Шишкин оценил обстановку, вздохнул и раздеваться не стал.
– Ты не переживай, я так этого дела не оставлю! Я подниму вопрос! Напишу куда надо. Может даже на собрании трудового коллектива выступлю… – вяло пообещал Шишкин и озабочено посмотрел на картонные коробки с сушилками.
Завгар потоптался минут пять на сплетенном Валентиной Петровной из разноцветных тряпочек коврике, чмокнул Антонину в щеку, приобнял одной рукой и, аккуратно прихватив другой рукой конфеты с шампанским, исчез в темном коридоре подъезда.
– Ну поздравляй защитника! Только без пельменей! – Загогуйла пьяно осклабился и раскрыл объятия.
Антонина вдруг рассвирепела, яростно ударила Загогуйлу в грудь и вытолкала за дверь.
– Да я тебя спас, между прочим! – кричал в подъезде Загогуйла, – от справедливой расправы отравленного твоими пельменями рабочего класса!
Загогуйла кричал и пинал двери лифта, потом достал зажигалку, спалил пластмассовую кнопку вызова, сунул зажигалку мимо карманчика джинсов и, раскачивая перила, спустил свое уставшее тело по ступенькам вниз.
Антонина сидела на табурете в темной кухне у окна и смотрела в черное зимнее небо. На руках тихо причмокивал Радик, им обоим светила сверхновая звезда под названием 1987А.
– Представляете, Михаил Сергеевич, это первая Сверхновая, которую с 1604 года видно невооруженным взглядом, – поделилась Антонина с главнокомандующим.
– Ну откуда, Загубина, ты это можешь знать? – усмехнулся генсек.
– Оттуда, – Антонина чмокнула Радика, – сосед Лева-стоматолог рассказал, его сегодня зубные женщины на работе поздравили, он немного с ними выпил, а после со мной около лифта, который Васька сломал, разговорился. Оказывается, его дядя Гриша кандидат астрономических наук и работает в планетарии на Горсовете, еще он рассказал, что все болезни у человека от кариеса, к тому же он умеет гадать по руке, занимается каратэ и может разрубить кирпич одним ударом ладони, а писатель Михаил Шолохов – поддельный.
– Ты, Загубина, сначала одного на ноги поставь! – строго заискрил сетевой приемник, – потом будешь кирпичи рубить! Шолохов поддельный! Сверхновая, е-мое! Лучше бы телевизор включила, послушала, как рабочий класс директоров выбирает!
Антонина обиделась на прямолинейную выволочку генсека, поэтому телевизор включила без звука. Игорь Кириллов торжественно открыл рот и с удивлением обнаружил, что не слышит свое мужское достоинство – сочный густой баритон. Шевеля губами, слегка, но доброжелательно, улыбаясь, он беззвучно поведал о том, что сегодня на рижском заводе микроавтобусов «РАФ» случились первые перестроечные выборы директора предприятия. «Из пятнадцати кандидатов, – проартикулировал Кириллов и показал взлохмаченного кандидата из сборочного цеха, прилизанного из комскомитета, строгого из парткома, – трудовой коллектив автомобилестроителей выбрал своим руководителем Виктора Боссерта!»
Кандидат в депутаты Орджоникидзевского райсовета Идрисов телевизор смотрел со звуком и очень внимательно.
Глава пятая
Вешние воды в стране Советов
10 марта
Восьмое марта пролетело как-то незаметно, и ничем особенным не запомнилось.
– Так уж и ничем? – спросил Антонину Михаил Сергеевич.
Антонина наморщила лобик и тут же всплеснула руками:
– Люська Кренделькова с Любкой Лесопосадкиной подрались! Все решили, что из-за мужиков, а они из-за сервиза! Люська подумала на Любку, а Любка – на Люську! Оказалось, сервиз у Ольги Львовны за рекомендацию для ее Катьки в международный комсомольский лагерь выменял Сашка Антонов. В общем, сервиз достался Соньке Ивановой. Люська с Любкой тут же опять подружились, но Соньку материть не стали и даже не обиделись, потому что в депо все говорят, будто Соньку подташнивает, а Антонов ходил в ювелирный магазин кольца обручальные смотреть!
– Ух ты! – одобрительно ухнул генеральный.
– Ух ты! – ухнула избирательная комиссия, когда Идрисов после Калмыкова вошел в избирком и, ни у кого не спросясь, ни с кем надо не посоветовавшись, тоже выдвинул свою кандидатуру в директоры троллейбусного депо номер два.