Он перевёл взгляд на сейф, который выделялся на фоне светлой комнаты лишь тем, что на нем был тёмный замок. Он лично его менял и запечатывал магией. Его пытались не единожды взломать, а значит где-то в министерстве есть крыса, а может быть и не одна. Уверен он был лишь в своём отделе. В сейфе было спрятано магловское оружие, которым он увлёкся не так давно. Вряд ли волшебник-преступник будет ожидать, что ему вышибут мозги. Гарри даже улыбнулся такой мысли и прошёл к сейфу.
Спрятав шестизарядный кольт в кобуру на поясе, он взглянул на Гермиону, которая так и не поменяла позы. Он в несколько шагов оказался у неё за спиной и вдохнул знакомый аромат волос, который она никогда не меняла. Он был свежий и ненавязчивый, с яблочными оттенками, может быть поэтому его так раздражали приторно-сладкие духи Джинни. Он положил руки Гермионе на плечи и слегка сжал пальцы, даря успокаивающую ласку. Даже смешно. Обычно это она когда-то одним своим прикосновением могла снять всё накопившееся напряжение.
— Ждём Стивенсона и выдвигаемся, — напомнил он Гермионе, на что она только кивнула. Он мягко коснулся её волос, что вызвало в ней дрожь желания.
— Гарри — это не вовремя, — дёрнула она головой.
— Я знаю.
В дверь постучали — зашёл Стивенсон.
— У нас все готово, ждём вашей команды, — отрапортовал он, и дождавшись кивка, отошёл в сторону, левитировав Гарри папку с последними данными.
В кабинет начали входить один за другим волшебники в синих мантиях Авроров. Помещение начало увеличиваться в размерах, подстраиваясь под ситуацию. Когда последний из двадцати четырёх авроров закрывал двери, в кабинет ворвался Рон — красный и запыхавшийся. Он хотел подойти к Гермионе. Его как-то внезапно заблокировали, и ему пришлось стоять прямо напротив Гарри, который не сводил с него презрительного взгляда.
Когда Рон изъявил желание участвовать в операции, он хотел ему отказать, но получив на руки некие сведения о том, что Рон каким-то боком связан с фамилией Малфой, решил удовлетворить его просьбу. Гарри с большим удовольствием задушит этого предателя, если выяснит, что он причастен к исчезновению собственных детей.
В следующие полчаса Гермиона усилием воли подавляла удовольствие. Да, именно удовольствие, растекавшееся ядом по её венам, при виде этого собранного и мужественного Гарри. Он оказался настоящим профессионалом своего дела. Нужные сведения были собраны в рекордно короткие сроки. Гермиона любовалась таким Гарри, ведь она так давно не видела его в оперативной работе, и только слышала о его жёстких методах. Было очевидно, что его уважают, как лидера и волшебника. Все внимательно его слушали и кивали, если обращались непосредственно к ним.
План был предельно прост и ясен. Для его исполнения будут использоваться те артефакты, в создании которых поучаствовала сама Гермиона, что не могло не вызвать у неё смутной гордости за свои достижения. Уже известная карта, на которую каждый аврор по очереди нанес каплю своей крови. Ментальные амулеты, позволяющие общаться на очень дальнем расстоянии и, конечно, прототип мантии-невидимки, которая пусть и не защищала от вспышек заклинаний, но могла надолго сделать волшебника невидимым в отличие от дезиллюминационного заклинания.
Все эти артефакты не раз помогали выжить подчинённым Гарри. За это он даже однажды сказал ей спасибо, правда, таким тоном, словно делал одолжение.
Она боялась даже пошевелиться и пропустить хотя бы одно важное слово. Малфои. Именно они продолжили дело, незаконченное Волдемортом много лет назад. Теперь они вышли на новый уровень и использовали магловские технологии. Они украли исследования Гермионы, которые она забросила несколько лет назад, убедившись в их нецелесообразности. Малфои с группой ученых из разных стран их продолжили и, возможно, вывели способ лишать волшебников магии. Они использовали описанный метод на родителях-маглах, у которых вскоре должен был появиться ребенок-волшебник. Узнав эту ошеломляющую информацию, Гермиона задалась единственным вопросом: зачем им их дети, и ответов, кроме как отомстить, у них с Гарри не было.
Информация о Малфоях просочилась совершенно случайно. Люциус был слишком тщеславен, чтобы не расписываться в документах собственным именем, пусть даже и с подставной фамилией. Теперь им оставалось с помощью противозаконного империо обезвредить всю вооруженную охрану и под оборотным зельем пробраться внутрь генетической лаборатории, которую несколько лет назад выкупил Люциус Малфой.
Гарри словно почувствовал восхищённый взгляд и раздраженно посмотрел в сторону дивана, на котором Гермиона сидела, не прекращая при этом раздавать команды.
Он прямо чувствовал её возбуждение. Как ищейка, он всегда узнавал запах её кожи, даже на расстоянии. Ему было необходимо успокоиться, а она только его нервировала. Он боялся брать её с собой, но и оставлять мастера заклинаний и трансфигурации он не мог себе позволить. Гарри до сих пор точно не знал, какие опасности ждут их в этом огромном городе-лаборатории. Что Малфои придумали за эти десять лет, что существует корпорация Генезис М?
Гарри уже начал распределять пары, каждая из которых будет выполнять определенную роль и займёт нужную позицию, когда Рон внезапно запротестовал:
— Почему это я со Стивенсоном? Я пойду с Гермионой. — Гарри посмотрел на неё, но Гермиона быстро опустила глаза в пол. Стыд за Рона был привычным для неё состоянием.
— Всем оставаться на местах, — скомандовал Гарри. — Рон, давай выйдем.
— Зачем? — растерялся Рон.
Но Гарри сделал к нему два шага и толкнул в грудь. Дверь благодаря одному из авроров любезно раскрылась, и Рон упал на мраморный пол тёмного коридора.
Гарри вышел за ним, взглядом напугав какого-то клерка. Он навис над Роном, после чего резко дёрнул его вверх и начал преувеличенно заботливо отряхивать его несуразную мантию. Даже удивительно, как при такой стильной жене Рона продолжала одевать мать.
Гарри посмотрел на бывшего друга снизу вверх. Он никогда не отличался высоким ростом, но это совершенно не мешало ему смотреть на людей словно на флоббер-червей. Сказывались годы практики, когда ему приходилось учиться ставить себя выше других. Иначе его просто бы загрызли министерские шавки.
Гарри отряхнул какие-то крошки с воротника Рона, отметив при этом, что они с Гермионой с начала дня даже воды не выпили.
— В чём дело, друг, — Гарри специально выделил последнее слово, — ты чем-то недоволен?
— Недоволен! Твоим обращением, — сказал Рон, откидывая руку Гарри.
— Когда я командую, задача моих подчиненных слушать и не перебивать. У тебя есть повод для беспокойства?
— Есть. Ты собираешься пойти с Гермионой, потому… — он внезапно замялся, потому что Гарри слишком широко улыбнулся, вот только его улыбка была похожа на волчий оскал.
— Потому что? Договаривай, Рон.
— Ты пялишься на неё всё время, — рявкнул Рон и замолчал.
— Это всё? — Гарри поднял брови в ожидании ответа.
— Я знаю, что вы трахались в школе, — суматошно произнёс он.
Гарри не стал торопиться с ответом. Мысль рассказать Рону, что трахались они с Гермионой не только в школе, показалась ему забавной. Он ненавидел бывшего друга. С каждым годом мелочность и завистливость друга проявлялась всё больше, заставляя Гарри открыть глаза на их «дружбу». Он много лет пользовался славой друга и постоянно считал, что его обделяют вниманием. Рон заставлял Гермиону сплавлять детей своей матери, чтобы они чаще оставались наедине. Гермиона только спустя несколько лет после свадьбы научилась подавлять чувство вины перед Роном за любовь к Гарри, и отказывать мужу в его неадекватных желаниях, о которых Гарри знал очень мало.
Гарри давно думал разрубить этот узел и потребовать от Гермионы развестись с Роном, но какая-то тёмная сущность внутри него требовала причинять ей боль снова и снова. Он мстил ей за предательство, за свой несчастливый брак и нелюбимых детей. Каждый раз, отлавливая её в министерстве, он вталкивал её в свободный кабинет и с упоением трахал до потери пульса, вбиваясь в такое податливое тело. И если она сначала всегда сопротивлялась, то через пару лет просто сдалась на милость победителя, даря им обоим невероятное удовольствие.