Местные жители по-прежнему ограничивались бормотанием, даже не пытаясь сделать что-либо еще. Никто не выкрикивал оскорблений на понятном для воинов языке. Никто не бросал камней или вел себя задиристо. Такое хорошее поведение свидетельствовало о здравом смысле здешних обитателей. Право же, не следует задирать людей в полном воинском облачении, да еще и с лучшими в мире оружием и боевой подготовкой. Конечно, если жить не надоело.
До Марка уже доходили слухи о том, что некоторым из местных было все равно, останутся они в живых или нет — лишь бы унести побольше врагов с собой в могилу. Впрочем, он этим слухам не верил. Одно дело — сказать такую вещь, и совсем другое — поступить подобным образом на поле боя.
Это свирепое солнце уже начало припекать. Марк сделал глоток из своей фляжки, содержащей смесь воды и вина. Дойдя до рыночной площади, он мысленно поинтересовался, сумеет ли та вместить всех его товарищей. Но тут же пожал плечами, благодаря чему его кольчуга забренчала. В конце концов, это была не его забота. Он занял свое место, его рота заняла свое, и другие подразделения сделали то же самое.
Полководец вышел вперед и поднялся на трибуну.
— Воины! Наша задача — разоружить и умиротворить эту страну, — сказал он таким тоном, чтобы его слова разлетелись как можно дальше. Полководец свое дело знал — его речь была слышна по всей площади. Он продолжил: — Наша чаша терпения переполнилась. Местные фанатики причинили нам слишком много неприятностей. На этот раз мы вырвем эту заразу с корнем. Они не уважают западные ценности. Они этого даже не скрывают. Они думают, что их бог — и этот так называемый Сын Божий — важнее всего на свете, и что они могут делать все, что угодно — если только это соответствует их религии. Они думают, что за это им светит счастливая загробная жизнь. А вот я полагаю, что они очень скоро передумают, если мы многих из них в эту самую загробную жизнь отправим. Так что вот этим мы и займемся. Ясно?
— Так точно! — закричал Марк вместе с тысячами других молодых парней, пришедших сюда с Запада, дабы восстановить в этой жалкой дыре порядок, основанный на незыблемом авторитете сильнейшей страны в мире.
— Смогут ли эти безумные маньяки нас остановить? — поинтересовался полководец.
— Никак нет! — И снова крик, изданный Марком и его товарищами, заполнил собой площадь и отозвался эхом, наткнувшись на стены.
— Ну вот и хорошо. — Полководец широко раздвинул губы, чтобы все воины могли увидеть его улыбку. — Эти люди скоро поймут, что и сами не знают, с кем связались. Верно я говорю?
Новый крик, исторгнутый из тысяч глоток в знак согласия, был еще громче двух предыдущих.
Новость о приближении западных воинов дошла до горцев очень скоро. Повстанцы пользовались в народе широкой поддержкой, и у них повсюду были свои соглядатаи. Ни один захватчик не мог сойти с дороги и присесть за кустиком без того, чтобы об этом тут же стало известно. Однако знать о том, что делает враг — это одно, а знать, что делать самим — совсем другое.
Один из наиболее доверенных советников вождя повстанцев носил прозвище "Камень".
— Нам всего лишь следует на некоторое время исчезнуть, — сказал он, обращаясь к другим руководителям повстанцев. — Снимем шлемы, избавимся от оружия, удалимся в сельскую местность. Все, что они увидят, когда придут — это группу крестьян, пропалывающих грядки, подрезающих лозу и сажающих оливковые деревья. Как они могут вести войну, когда воевать не с кем?
Некоторые из двенадцати советников закивали. Камень был человеком весьма здравомыслящим и прагматичным. Потому и его советы всегда были полны прагматизма и здравого смысла.
Однако вождь отнюдь не считал, что создавшееся положение требовало здравомыслия или прагматического подхода. В конце концов, шла война. А когда люди идут на войну, прагматизм и здравый смысл отбрасываются за ненадобностью в первую очередь. Качая головой, вождь сказал:
— Я ведь уже говорил: не мир пришел я принести, но меч. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради меня сбережет ее.
Камень шумно выдохнул:
— Я не уверен, что это хорошая мысль. Я совершенно не уверен, что это хорошая мысль.