– Двенадцатого. В одну минуту после полуночи, двенадцатого. Странно. На острове я потерял всякую ориентацию во времени. Какое сегодня число?
– Одиннадцатое.
– Одиннадцатое? – Смит взглянул на часы. Румянец исчез с его лица. – Двадцать минут двенадцатого.
Чиун рассматривал плантаторский дом на южном берегу.
– Странное место, – сказал он.
– Да, – тяжело вздохнул Смит, измученный греблей на резиновой лодке, которая доставила их с яхты.
Перелезть высокий забор тоже оказалось не так-то легко. Смит изумился сверхъестественной силе старика, которому, должно быть, перевалило за девяносто. Для него забор был детским препятствием. Но Чиун был особенный, так же как и Римо. Из них троих один Смит мог испытывать усталость и слабость.
Он хотел отдохнуть, мысли все еще расплывались. Это последствия выпитого. Молодым ему уже не быть, в отличие от Чиуна, на которого возраст не влиял.
– Пойдем внутрь, – сказал Смит.
– А охрана?
– Она не нужна. Здесь все фанатично преданы Абрахасу, а чужие сюда не ходят. Они считают, что на южном берегу живут злые духи или что-то подобное.
– Может, в этом и есть доля правды, – тихо сказал Чиун. – У меня какое-то нехорошее предчувствие.
Внутренние покои особняка представляли собой лабиринт маленьких комнат, соединенных темными коридорами. Откуда-то доносились приглушенные голоса.
– Они, должно быть, в конференц-зале, – сказал Смит. Он снова взглянул на часы: – Ждут трансляцию.
– У нас нет времени проверять все комнаты.
– Мы и не будем. Если я смогу попасть в компьютерный центр, возможно, я буду в состоянии остановить его.
– Машина не может остановить маньяка, – усмехнулся Чиун.
– Я попытаюсь получить коды для передачи, – шептал Смит, когда они проходили по пустым изгибающимся коридорам. – Понимаете, передача осуществляется через спутники, используя коды, преобразованные в микроволновое излучение... – Он взглянул на Чиуна, который закатил глаза.
– Ладно, я иду с вами.
– Как хотите.
Дверь в компьютерный зал была заперта.
– Что делать? – спросил Смит.
Чиун резко ударил указательным пальцем в дверь, стальная пластина вокруг замка разбилась и посыпалась на пол, как стекло.
– Прошу, – ответил Чиун.
В комнате было только четыре предмета: компьютер, стул напротив него, монитор, свисающий с потолка, и вездесущая камера. Увидев камеру, Смит резко вдохнул в себя воздух. Она была неподвижна и не издавала никаких звуков. Он помахал перед ней рукой.
– Она не работает, – наконец сказал он. – Следите за дверью.
Смит сел к компьютеру. Его руки двигались, как руки пианиста, он готовился к работе.
Он ввел команду:
«Сообщить настоящее расположение спутников связи».
На экране появились колонки координат в космосе. Смит отметил первую из них и перевел в свой режим.
«Сообщить код передачи», – напечатал он.
«Необходим речевой ввод, – появилась надпись. – Только голос Абрахаса».
Смит в оцепенении уставился на нее.
– Вам не понравился ответ? – с беспокойством спросил Чиун.
– Я должен был предусмотреть это. Компьютер запрограммирован так, чтобы никому, кроме самого Абрахаса, не получить данные, касающиеся телевизионной передачи.
– Никогда нельзя доверять машинам, – сказал Чиун. – Мы сами должны найти этого фальшивого бога.
– Времени нет. Он может вести передачу откуда угодно. – Смит неподвижно сидел перед компьютером, бессмысленно глядя перед собой.
– Я пойду за ним, император.
– Подождите, – сказал Смит. – Я еще попытаюсь. – Он изменил режим.
«Сообщить координаты центра вещания», – напечатал он.
Возникла голубая распечатка.
– Теперь он будет рисовать картинки, – раздраженно сказал Чиун.
– Это план дома, – объяснил Смит, внимательно изучая распечатку.
Когда он запомнил план, он выключил машину и встал.
– Он на этом этаже, – сказал Смит.
Глава 16
Кровавый след Цирцеи привел Римо к задней стене особняка на южном берегу. Отсюда было видно море, мерцающее за густыми тенями дома. Во всей усадьбе было только два освещенных места. Одно крыло купалось в свете, оттуда доносился неясный гул голосов. На другом конце особняка тусклый свет падал от стеклянных дверей, открытых в сад. Именно к этим дверям и вели кровавые пятна.
Когда Римо поравнялся с источником света, он почувствовал, как тень поглощает его. Аура порочности и уродства, витавшая здесь, заставила его вздрогнуть. Как будто, наполненный злом своего хозяина, дом жил сам по себе.
Римо был уверен: смерть выбрала это место, чтобы расправить здесь свои крылья.