Она вновь заулыбалась.
— Я сказала себе, что ни на секунду не упущу тебя из виду, если мне повезет и мы встретимся. — Она обняла Джека, прижалась к его груди. — Мне так хорошо с тобой.
Джек сжал ее руку. Теперь он не сомневался, что она придет.
— Мне пора. — В голосе слышалось искреннее сожаление. — Я уеду сразу после концерта. Помни, мотель "Тандерберд". Около аэропорта.
Он поцеловал ее вновь, они слились в страстном объятии, которое длилось, длилось и длилось. Наконец Карен оторвалась от него.
— Я не хочу, чтобы ты опоздал.
Когда она уходила, ее ягодицы, туго обтянутые юбкой, чуть не свели его с ума. Джек уже не сомневался в том, что до конца своей жизни будет играть роль Мика Джаггера.
— Мик! — донесся молодой голос с другой стороны улицы. — Подожди!
Мотнув головой, Джек понял, что надо уходить с людных улиц, а не то ему не будет прохода. Расписавшись, он поспешил к своему автомобилю, который припарковал в темном переулке.
Лежа на кровати, вслушиваясь в шум льющейся воды в ванной, он думал о ней, представлял себе прозрачные капельки, скатывающиеся по нежной коже. Издалека доносился рев реактивных двигателей: аэропорт не затихал даже ночью. Карен примчалась в мотель сразу после концерта, как и обещала. И хотя часы показывали начало второго, спать Джеку ну совершенно не хотелось. Черт, да он мог бодрствовать всю ночь… и какую ночь! И хотя число женщин, клюнувших на его внешность во время визита "стоунов" недотянуло до его ожиданий, на крючок попалась рыбка, о которой он не мог и мечтать. Карен превзошла все его фантазии. И, самое главное, эта ночь должна была стать главной и в ее жизни. Если он правильно разыграет свою партию, но сможет договориться и о последующих встречах, наболтав ей о том, что лучше нее у него никого не было и он готов тайком прилетать к ней на уик-энд из разных концов мира. Он мог растянуть удовольствие.
Наконец в ванной выключили воду. Готовясь к се прибытию, Джек прыснул в рот ароматическим спреем. Еще чуть-чуть, и его фантазии обратятся в реальность.
Дверь приоткрылась.
— Мик? — прошептала она. — Тебя не затруднит погасить несколько ламп? Свет такой яркий, словно это комната для допросов в ФБР.
— Слушай, я хочу посмотреть на тебя, милая. Темнота меня не устраивает.
— Не надо гасить все лампы. Но свет очень уж яркий.
Он подчинился, понимая, что она совершенно права. Он-то включил абсолютно все, словно собрался заняться любовью на сцене. Она же хотела соблазнить его, и он не собирался лишать ее такой возможности.
Карен выступила из ванной в полотенце, обернутом вокруг влажного тела. Вода замочила и кончики волос. У кровати она приспустила полотенце, рукой обхватила грудь, пальцем лаская сосок и сводя Джека с ума. Все происходило молча. Джек как зачарованный смотрел на нее, а Карен, похоже, решила устроить ему первоклассное шоу, чтобы превзойти всех фанаток, с которыми он до этого переспал.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Карен знаком остановила его. На коленях забралась на кровать и медленно скинула с себя полотенце. Глаза Джека едва не вылезли из орбит, стали огромными, как плошки. В соске левой груди Карен блестело серебряное колечко, правую украшала маленькая татуировка. В тусклом свете он не мог разглядеть, что она изображает, но полагал, что до утра ему представится возможность присмотреться к татуировке с более близкого расстояния. Лобковые волосы она выбрила в форме свастики. В нежных складках ее "киски" поблескивало еще одно серебряное колечко. Невинность лица Карен резко контрастировала со сладострастностью тела. Лицо принадлежало ангелу, тело — подружке байкера, которую надолго лишили секса. Карен приблизилась, надула губки, смочила их язычком, обвела пальцем. Член Джека едва не прорвал джинсы.
— Я хочу оттрахать тебя, Мик, — прошептала Карен, ее пальцы уже расстегивали ремень. Он хотел ей помочь, она оттолкнула его руку. Она, похоже, все продумала заранее. — Подожди, Мик, — промурлыкала она. — Я сама.
О таком он и не мечтал. Мало того, что ему досталась одна из писаных красавиц, так она еще собиралась взять на себя активную роль, оттрахать его! Он бы в это не поверил, если б они уже не лежали в постели и она не взирала на него, как на божество. Впрочем, для нее он и был Богом. Он протянул руку, чтобы поласкать ее грудь, но она вновь оттолкнула его.
— Сначала я, — прошептала Карен. — Когда я ублажу тебя, ты сможешь заняться мною.
Он закрыл глаза, почувствовал как ее теплые губы прижались к его, горячий язычок нырнул в его рот. Она облизала ему щеку, ухо, потом вдруг прошептала: "Я люблю все необычное, наверное, ты это уже заметил".