- Учителю я говорил иначе, - покачал головой мудрец.
- Мальчик, - перебил их тиран. - Ты желаешь любви женщины и защиты для неё и своего друга.
- Я прекрасно сам знаю, чего я желаю, - нетерпеливо бросил Лдокл. - Нет смысла повторять мне это.
- Ты желаешь любви женщины, - повторил тиран, - но она уже принадлежит тебе.
- Я знаю и об этом, - вышел из себя Лдокл, - но ни на шаг не приблизился к своей цели. И мне неинтересны любые способы, которые вы можете предложить! Игрушек у меня в замке хватает, ещё одна кукла мне ни к чему. У вас всё?
- Ты надеешься отстоять на Совете двоих? - как ни в чём ни бывало продолжал тиран. - Молчишь. Сам знаешь, это невозможно. Но есть и другой способ. К нему прибегал твой прапрадед, когда была в том нужда.
- И из-за этого замечательного способа я унаследовал серую пустыню, - оборвал тирана Лдокл. - Следующего мир не переживёт - к вашему полному удовлетворению.
- Как ты собираешься победить, не обратившись к своей стихии? - резонно возразил тиран. - Как долго ты собираешься отвергать свою природу?
- Тьма великая! Тебе не ясно, смертный? Ещё мой дед клялся, что никогда, ни при каких обстоятельствах не поднимет против собратьев волшебную силу тьмы.
- Твой дед, - улыбнулась любовница, - давно мёртв. Он слился с тьмой, и с него никто не спросит нарушение твоей клятвы. А лично ты обещал только не убивать фею радуги.
- Тьма и бездна! - взорвался Лдокл. - И я сижу и слушаю ваш бред! Возвращайтесь в свои норы, или я загоню вас туда силой!
- Не отвергай мудрого совета, мальчик, - перебил демона старый учёный, - только потому, что он дан твоими врагами. - Не прогоняй нас. Когда придёт время сражения, призови свою стихию - и появимся мы. Мы не владеем волшебством, мы не давали клятву. Мы придём на поле боя, как твои вассалы, и честно исполним свой долг.
- А потом разлетитесь по миру, - фыркнул демон, но его глаза загорелись.
- А потом ты выступишь против нас, - веско ответил тиран. - И если сумеешь покорить свою армию, с того часа и навсегда никогда тьма не будет восставать против своего демона, будь то юноша, девушка или ребёнок. Докажи, демон, что достоин вести нас в бой.
Тиран исчез, словно растаял в воздухе.
- Докажи, - шепнула любовница тирана, тая следом за своим властелином.
- Докажи, мальчик, - поклонился мудрец, растворяясь в сгущающейся темноте.
- Докажи, парень! - грубо рявкнул палач.
Докажи-докажи-докажи, шептали, кричали, пели, шелестели тени, по одной исчезая из кабинета.
Докажи, что достоин. Что можешь. Докажи, что ты властелин тьмы, а не её тюремщик.
Докажи.
Кабинет опустел, Лдокл остался один, и в руке его сам собой появился отцовский меч.
- Я слишком долго общался с людьми, - задумчиво проговорил демон тьмы. - И слишком долго был вежливым.
Он подкинул меч в воздух, и тот блеснул, но не отблесками света, а отражениями тьмы. Поймал, перебросил из руки в руку и нахмурился.
- Во всяком случае, это интересней, чем унижаться перед капризной девчонкой, - заметил Лдокл. - Но что сделать с Ристиль, можно решить и потом.
-- Глава тридцать седьмая, рассказанная от третьего лица. Полёт на одуванчике
Дрип и сам не мог понять, каким чудом он нашёл выход из волшебного сада. Увы, юноша ошибался, думая, что чудесная красота этого места может заставить человека забыть обо всех горестях. Кого-то и заставит, кто знает, но сам Дрип ненавидел ловушки во всех их проявлениях, и не собирался мириться с заточением. Однако в этой истории была какая-то загадка, тайна, мешающая и оскорбиться внезапным предательством феи и демона, и мешающая их простить. Почему? Почему они так хотели запереть его здесь? Почему не сказали прямо, в чём дело? И - как они могли? Во что превратилась Соль после всей этой истории?
Соль...
От одного имени защемило сердце. Она предала его, она, светлая фея, повела себя как самая тёмная из демонесс. Да что там! Она повела себя как самая настоящая...
Дрип споткнулся, и так и не выговорил, пусть и мысленно, того слова, которым уже было хотел обозначить фею. В памяти слишком было живо объятье, доверчивые детские глаза, поцелуи, нежные как первый луч солнца... и во всём этом не было лжи!
А теперь? Она, что же, боится его? Неужели - справедливо? Но разве...
Дрип снова споткнулся и ускорил шаг. Сейчас, днём, Соль могла отыскать его в любой момент, и оставалось только гадать, почему над ним ещё не хлопают крыльями белые голуби. Но гадать не хотелось. В душе юноши была уверенность, что преследовать его никто не будет. Или - не сможет. Как будто он внезапно постиг некие правила игры, нарушить которые не в силах ни одна фея. Но что же произошло? Погасив солнечные слёзы возлюбленной, он достаточно бродил вчера, чтобы вспомнить, что на столе не стояло кружки с водой. И, хоть и не глядя на неё, по ручке Дрип мог узнать и на ощупь: такую отец привёз когда-то из своих путешествий. Глиняная, грубой лепки, кружка была сделана не одну тысячу лет назад, и ценилась на вес золота. После гибели родителей юноша отдал её в музей, и больше не хотел вспоминать.
А плющ?!
Ведь на стенах дома солнечной феи нет и не было никогда никакого плюща! И калитка, открывшаяся перед ним... в том месте, где мгновение назад не было никакой калитки!
А как легко отыскалась дорога! Прежде, даже с феей, Дрип никогда не мог выйти на неё раньше, чем полностью потеряет терпение, а сейчас?
И - Соль.
Что за тайны у неё были с Лдоклом?
Почему фею так волнует та сбежавшая девица, ведь это не просто забота о попавшем в беду человеке, здесь другое.
И зачем этим двоим потребовалось запирать его?
Комната, где его поселили - единственная, которую нельзя открыть изнутри без позволения хозяйки. Откуда-то Дрип знал и это. Откуда?!
И почему его следы на дорожке были такими чёрными, как будто он только что прошёлся по вспаханному полю?
Дрип сжал виски кулаками.
Вопросы, вопросы, вопросы.
Как далеко он успеет уйти прежде, чем за ним вышлют погоню?
Погоню?
Но кто же будет его преследовать?
Только не Соль, в этом Дрип был уверен.
Лдокл?
Если фея предала любовь, испугавшись того, что творится с ним - а что же с ним творится?! - то почему демону не предать дружбу? Да ведь он уже предал - когда оставил его в доме феи! Но погоня...
И всё же Дрип знал - погоня будет.
Откуда знал?
Что с ним творится?
Почему мир вокруг как будто затянулся серой пеленой, такой знакомой и... ненавистной.
Будто выцвели все краски, а ухо ловит отдалённый шелест песка.
Дрип потряс головой и протёр глаза. Наваждение как будто отступило, но краски ярче не стали. Ах, да! Приближается вечер. Как странно, сумерки не скрывают очертания предметов, а только лишают их цвета.
- Как сон! - произнёс Дрип вслух, надеясь собственным голосом отогнать шелест песка. - Как сон, от которого нет пробужденья мне... Нет пробужденья мне...
Стихи пришли сами, накатив, словно морская волна.
- Нет пробужденья мне!
Так тяжек сон и лёгок в одночасье!
Как будто на тончайшем льне
Я задыхаюсь к жизни безучастен.
Как будто в горле поперёк мне стало счастье.
Дрип невесело усмехнулся. Счастье! Как недолго оно было, на краткий миг фея солнечного света - загадочная, могущественная, непонятная, - вдруг стала обычной девчонкой, которая пришла к нему за поддержкой, помощью, защитой... И вновь, едва миновала гроза, снова стала недосягаемой в своём могуществе волшебницей, которая сама решает, что хорошо, а что плохо для неразумных смертных.