- Постойте! - закричал мальчик, как будто Географ уже скрывался из глаз. - А что мне с ним делать?!
- Как - что? - удивился Дрип, поднимаясь в воздух. Только сейчас он понял: когда он рассказывал мальчику о себе и нёс всю эту чушь, мир словно замер, а потом изменился неожиданно и непоправимо. Обдумать эти изменения было важнее, чем продолжать бессмысленный разговор, в котором лично ему всё давно было ясно. - Дунуть, конечно!
- А зачем?! - не отставал мальчишка.
Географ поморщился и немного задержал подъём, чтобы не кричать.
- Сделай это только если тебе надоест вздыхать по фее, - посоветовал он вместо ответа. - Или не жалуйся потом.
Третий подъём был самым приятным, и Дрип летел, почти не натыкаясь ни на какие деревья, летел быстро и так спокойно, что мог сколько угодно ломать голову над тем, в кого он превращается и почему назвался Географом. Он-то думал, что после гибели родителей и странного лечения, которому подверг его демон тьмы, с путешествиями покончено навсегда. Но ведь Географу необязательно путешествовать, осенила юношу новая мысль. Этим могут заняться другие, а ему останется только рисовать карты, сочинять книги и писать стихи на досуге. Дрип уже представил себе дом - пока ещё незнакомый дом, а вернее, квартиру в доме, где на первом этаже пекут свежие булочки, через дорогу уютная забегаловка - не трактир, но и не кафе, - а за углом продают газеты. Окна в квартире большие, и по вечерам на них присаживаются самые разные гости, а днём посетители, конечно, заходят через дверь, поднявшись по старой и ужасно скрипучей лестнице. Юноша увидел всё это совершенно ясно, и успел представить ласковую, как весеннее солнце, улыбку своей жены, когда рассвет тронул белые стены далёкого ещё города. Одуванчик неожиданно полетел вниз, уменьшаясь в размерах, и, падая, Дрип увидел стоящую на дороге крылатую колесницу.
- Дальше лететь нельзя, - сообщил его друг, демон тьмы, спрыгивая на землю.
-- Глава тридцать девятая, рассказанная от третьего лица. Совет демонов и фей
Когда демоны и феи договариваются, днём или ночью им собраться на Совет, решение зависит от того, кто именно всех созвал. Поскольку на этот раз приглашение исходило от Лдокла, гости начали слетаться в замок тьмы в полночь, и старые стены наполнились разноголосым эхом. Молоденькие феи щебетали как птички, пожилые высказывались с резкостью, соответствующей их характерам (ведь ещё никто не видел, чтобы добрая фея старилась), демоны пытались их перекричать. Сам Лдокл не принимал участия во встрече гостей. Он сидел в кабинете за письменным столом, прислушивался к отдалённому шуму голосов, и смотрел прямо перед собой. В кресле сидела заплаканная Соль и рассеянно перебирала листки "Вестника свежих событий".
- Нет там ничего, - не глядя на фею, проговорил Лдокл. - Никого не интересуют новости из таких заброшенных деревенек. А в город Дрип не пойдёт.
- Ты же помнишь, Каприз теперь не деревня! - воскликнула Соль, но её поправка вышла какой-то слишком вялой. Демон повернулся и внимательно посмотрел на старинную приятельницу и противницу. Заплаканная, с покрасневшими глазами и немного распухшим носом, совсем ещё молоденькая девчонка в своём коротеньком платье. Это было до крайности непривычно. Такая несчастная и такая молодая. Для феи - немыслимо. А, с другой стороны, чему он удивляется? Есть и в этом правиле исключение. Фея перестаёт менять возраст из-за настроения в тот день и час, когда начинает развиваться её собственная сказка. Из тех, в которых "и жили они долго и счастливо" куда важнее всяческих приключений. А это означало, что теперь от жизни избранника Соль зависит и её жизнь тоже. Потому что у красивой формулы есть зловещее продолжение "и умерли в один день". И оно даже важнее, чем долгая счастливая жизнь. Феи слишком много значения придают формальностям.
- В любом случае, новостей нет, - вслух сказал демон. - Смертные ничего не узнают. Из наших никто не успеет разведать. Дрип ушёл ещё до обеда, а для них весь день прошёл в приготовлениях к Совету. Переживать не из-за чего.
- Ты так спокойно об этом говоришь! - возмутилась фея.
- Что толку плакать? - пожал плечами Лдокл.
- А если он продолжит пробовать свои силы? - не унималась Соль. - Он ведь вылез из окна! Открыл калитку! Испортил дорожку!
- Мир пока не рухнул, - отозвался демон. - Нам остаётся положиться на его благоразумие.
- А Ристиль?
Лдокл вздохнул. Высокий голосок феи ввинчивался в уши, требуя внимания к каждому слову. Сейчас демону не хотелось думать о Ристиль. Будто мало Совета, который спросит обо всех действиях и обвинит в каждой ошибке.
- За Ристиль ты не боишься? Ты ведь знаешь, как наказали Карасу, а сейчас...
- Сейчас совсем другая история, - призвав на помощь всё своё терпение, отозвался демон. - Ристиль в Фароге, а я пользуюсь немалым влиянием в Совете...
- Которое ты немедленно растеряешь, мальчик, если будет и дальше заставлять себя ждать! - заявила Йорунн, фея вечерних сумерек, появляясь на пороге. - Мы знаем всё про твою игрушку, и в другое время я надрала бы тебе уши...
- Йорунн, как вы можете?.. - вскочила на ноги Соль.
- Цыц, девочка! - цыкнула фея вечерних сумерек. - В другое время, дорогуша, в другое время. Сегодня я окажу мальчишке поддержку.
- Очень мило с вашей стороны, - отозвался Лдокл, вставая из-за стола и подходя к феям и предлагая руку старшей из них. - Вы позволите проводить вас в зал Совета?
- Ишь! - фыркнула Йорунн, но руку приняла. - Если бы за тебя не просила сестрица, никогда бы...
- Тем больше у меня оснований быть довольным вашим заступничеством, - поклонился демон. Сегодня вежливость давалась ему с особенным трудом, но пока удавалось держаться. Сестрой Йорунн была Никта, фея безлунной ночи. Её редко видели в обществе. По слухам, Никта приходилась Лдоклу прабабкой, матерью его деда, но покинула замок тьмы задолго до происшествия с прежней феей радуги. Редкий случай, чтобы чудесные создания разлюбили друг друга и остались живы. Кто-то уверял, что чувствами в их отношениях и не пахло, и рождению сына предшествовал обычный расчёт. Но в это поверить было ещё сложнее. Так или иначе, Никта жила, избегая общества себе подобных, и ни словом, ни делом никогда не давала понять, будто претендует на какие бы то ни было родственные чувства со стороны демонов тьмы. И вот сейчас она приходит правнуку на помощь.
- Не радуйся раньше времени, - оборвала правнучатого племянника фея.
Зал, отведённый дедом Лдокла для собраний Совета, был переполнен. Иных Лдокл знал по именам, иных по стихиям, третьих едва ли мог вспомнить лицо. Видры, демон воздуха, уже занял место председателя. Рядом с ним сидел демон земли, а по другую руку Рекки, повелевающий грозой. Рядом с ним сидела Эйр, фея дождя, возлюбленная Рекки и лучшая подруга Соль, а возле неё примостилась и раздражённая таким соседством Сьор, фея облаков. Место феи солнечного света было возле сестёр Вар и Вёр, фей лунного луча и звёздного блеска. Они приходились Соль родными тётками. С другой стороны от них сидела закутанная в чёрную шаль Никта: Вёр и Вар считались, как и она, феями ночи. Видно было, как собравшиеся косятся на мрачную фигуру старой феи, её ведь не видели в обществе триста лет, да и до того она не часто появлялась. Возле Никты оставалось два свободных стула, к ним-то Лдокл и подвёл свою даму. Дождался, когда Йорунн займёт своё место, и сел сам. Рядом с демоном земли сидел Скати и отчего-то улыбался. Или он не знает о собаке Ристиль, или это его не раздражает. Демон огня был не из тех, кто скрывает свои чувства.
- Не хватает только Карасы, - звучным голосом проговорил Видры, обведя зал пристальным взглядом.
- Она никогда не приходит, - ответила молодая фея в светло-фиолетовом платье. Фея Сирени до сих пор считалась ещё девчонкой, но приобрела право говорить на Совете после той истории с Карабосс. Недоброжелатели намекали, что это фея Сирени посоветовала тому королю не звать в гости соперницу. Но вслух о таком не говорили. - К чему нам её ждать?