Экспериментальной площадкой для него стало и строительство собственного дома, здесь все было необычным, раньше никто не проектировал жилой дом в виде двух цилиндров, врезанных друг в друга так, что в плане дом представляет собой «восьмерку». До Мельникова никто не прорезал полукруглую стену дома шестигранными окнами в свободном ритме так, что они смотрятся пчелиными сотами. В доме нет традиционных этажей, все комнаты разной высоты, нет ни одного прямого угла, все интерьеры имеют криволинейные очертания и закругления, что создает удивительное ощущение текучести и пластичности нескончаемого пространства. Круглые объемы вообще импонировали Мельникову, он считал их наиболее оптимальными и всячески настаивал на экономичности и удобстве круглых комнат, что и пытался доказать при проектировании своего особняка. Помимо обычных комнат – спальни, столовой, кухни – в доме была обширная гостиная для приемов гостей и музыкальных вечеров, терраса на крыше более низкого цилиндра и самое главное – прекрасная светлая и высокая мастерская. Семья архитектора проживала в этом доме много десятилетий, тут жили дети Константина Степановича и росли его внуки. Сейчас Дом Мельникова – это архитектурный музей и образовательный центр.
Дом архитектора – это не только площадка для эксперимента, это еще и зеркало профессиональной эволюции автора. Давайте теперь «навестим» прославленного Федора Шехтеля и побываем в двух его особняках, которые были построены в Москве в разные периоды его творчества. Первый дом был построен в тихом Ермолаевском переулке в стиле раннего модерна с элементами стилизации под неоготику. К этому времени мэтру исполнилось 36 лет. После завершения строительства особняка Морозовых на Спиридоновке он был уже известен и популярен. Щедрый гонорар, полученный Шехтелем за морозовский псевдоготический дворец, позволил архитектору приступить к постройке своего нового жилища. Асимметрия в решении фасада, оригинальные формы объемов и кровли, особая пластика входных зон, наконец, новаторское оформление интерьеров с уникальными лестницами и каминами – все в этом доме 1896 года демонстрирует, как постепенно отходит от увлечения готикой еще молодой архитектор и формирует свой зрелый творческий почерк.
Почти полтора десятка лет прошло, когда уже маститый и респектабельный Шехтель решил переехать в новый дом, который он построил на Большой Садовой в 1910 году. В этом доме, возведенном скорее в неоклассическом стиле, чувствуется последнее дыхание уходящего модерна. Недолгим оказалось яркое царствование ар-нуво, оно поместилось в те 15 лет, что отделяют один дом Шехтеля от другого. Особняк на Садовой стоит на перепутье между двумя стилистиками, в нем еще есть асимметричный фасад, но уже в каждой детали ощущается классическая статика и геометрия. Античные колонны и орнаменты, арки, портик и фриз с мифологическими персонажами – Шехтель заявляет о своих новых приоритетах. Интерьеры, как всегда, изысканны и лишены какой-либо пышности, главный акцент сделан на комфорте и создании домашней атмосферы. Два особняка – и сквозь них виден такой разный Шехтель.
Дом Федора Шехтеля. 1910
Практически все адреса, которые мы посетили, это семейные дома, где вместе с архитектором жила его семья – супруга, дети, родные. Естественно, это влияло на масштаб дома, его планировку, расположение и интерьеры. Но есть один удивительный дом, который архитектор построил только для себя, в нем он учел именно свои собственные пожелания как заказчика и заодно продекларировал свои основные архитектурные принципы, которые пропагандировал всю жизнь. Речь идет о самом знаменитом зодчем прошедшего столетия – о Ле Корбюзье. Как известно, его считают отцом функционализма, он всегда выступал за минимализм в архитектуре, был ярым противником всяких украшательств и излишеств. Именно Корбюзье, кроме прочего, одним из первых проектировал многоквартирные дома с очень маленькими квартирами, чтобы удешевить строительство массового жилья, за что подвергся критике большого количества людей. Хотя строительная отрасль и власти тут же подхватили его идеи, и города многих стран обросли такими жилищами.