Я почувствовала себя полной идиоткой, когда Джейк объяснил мне, что говорил совсем о другом. И меня сразу же охватило чувство отвращения.
— Подожди, я правильно поняла? — переспросила я. — Ты предлагаешь пойти на вечеринку и заниматься сексом в компании людей, с которыми я только что познакомилась и успела обменяться лишь парой слов?
— Ну, более или менее.
— И в это время ты будешь делать то же самое?
— Ага.
— Нет, ни за что.
И я действительно приняла такое решение. Да, терпеть не могу портить веселье окружающим, но разве не стоит воздерживаться от любого вида секса на глазах у посторонних людей?
— Я всего лишь предложил, — сказал он, а потом перевел разговор на другую тему.
Но я не переставала думать о словах Джейка, ведь он рассуждал о вечеринке так, будто она была совершенно естественным этапом в отношениях. Романтические ужины, длительные прогулки по вересковым пустошам, а затем извращенный секс среди толпы незнакомых людей, глазеющих на нас. Я даже начала сомневаться, правильно ли сделала, что отказалась. У меня было не так много мужчин, и я могу что-то не знать. Возможно, все поступают так, как Джейк. Пожилая пара за соседним столом? Бекхэм, Виктория, их друзья из шоу-бизнеса? Мои родители? А почему нет, в конце концов?
Я представила себе маму, стоящую на крыльце и одетую в платье из блестящего материала, в фартуке с оборками…
— Проходите, устраивайтесь поудобнее. Фуршет ждет вас на кухне, ничего особенного, просто пирожки с мясом и немного сыра. Можете немного пообщаться, прежде чем приступить к свингу. И, Эми, пожалуйста, поздоровайся с Реверендом Свинтоном. Ты сразу его заметишь, он стоит на четвереньках перед фикусом. Молодец, он обменял простой собачий поводок на кое-что получше, да благослови его Господь. Ну что ж, интересно, на каком этапе твой отец? Нужно попробовать «Комнату пыток». Да, это там, где раньше была твоя спальня.
Джейк тоже не переставал думать о вечеринке. Он заговорил о ней снова, когда нам принесли десерт.
— Подумай еще раз, Эми. Это может стать для тебя новым опытом. Следующим этапом твоего образования. — Только подумайте — этапом моего образования! — Будет весело. Послушай, вовсе не обязательно сразу же принимать участие, но если ты все-таки осмелишься, будет просто здорово.
Так-так, от кого же я раньше слышала эти слова? Подобным образом мама упрашивала меня вступить в организацию «Брауни». Только вряд ли она представляла себе «Коричневую Сову», организовывающую лесбийские оргии для молодежи.
— Новые впечатления обогащают жизнь, понимаешь, о чем я? — продолжил Джейк.
— Постой, ты был на подобной вечеринке раньше?
— Ну да, даже на нескольких.
До этого времени я наивно полагала, будто для Джейка подобный опыт тоже абсолютно внове и, возможно, мы вместе все-таки сможем решиться принять участие в вечеринке.
— На нескольких? Если точнее, сколько ты посетил?
— Даже не знаю. А что, это имеет какое-то значение? Послушай, не хочешь — не приходи.
— Что ты имеешь в виду, говоря «не приходи»? — пробормотала я. Я-то полагала, что это чисто гипотетическая вечеринка.
— Она состоится в субботу вечером. И я пойду туда — с тобой или без… Извините, можно попросить счет? — сказал Джейк официанту.
После этого случая мы не разговаривали целую неделю. Я не могла позвонить ему, поскольку находилась в полуобморочном состоянии, однако это не мешало мне с глупой наивной надеждой ждать у телефона и верить: Джейк непременно позвонит и извинится. Он действительно позвонил, но сказал, что решил расстаться со мной. И даже назвал целый ряд причин: в редакции на него постоянно оказывают давление, и он просто не может позволить себе отвлекаться на кого-то; ему уже тридцать девять и пора пересмотреть свой образ жизни. Он повел себя как настоящий подлец, к тому же отвратительно порочный, и этот изъян оказался настолько сильным, что он не смог понять чувства ранимой девушки. Нет, конечно же, последняя причина осталась неназванной, хотя действительно была близка к истине.
Еще до встречи с Джейком меня мучили проблемы с самооценкой, после его ухода исчезли даже ее жалкие остатки. Через несколько недель страдания уступили место дикой ярости, и когда это, наконец, произошло, я начала медленно сходить с ума… Именно в то время я и села писать книгу.
— Понял, это была просто месть! — вскричал Энт. — Отвергнутая женщина и все в таком духе.
— Вовсе нет, — негодующе ответила я. — В этом случае я сразу же обнародовала бы свое имя и швырнула книгу ему в лицо.
— Да, полагаю, тебе следовало бы поступить именно так.