С этими словами он печально улыбнулся, направив взгляд за окно. Хелен, не сводя с брата глаз, отпила немного из кружки.
- Знаешь, что говорил великий писатель Грин? «Немыслимо провести границу там, где кончаются предчувствия, и начинается подлинная любовь», – продолжал Ромео, – Так что… Трудно судить, по-настоящему ты любишь человека или нет. Если ты ему доверяешь, думаешь о нём, тебе нравится в нём всё: и хорошее и плохое – разве это не любовь?
- Даже если ты любишь крапиву? – выпалила Хелен, тут же покраснев и уткнувшись в тёплую чашку с какао.
- Даже если любишь крапиву, – весело улыбнувшись, кивнул Ромео.
Отпив из кружки, и задумавшись ненадолго, он вдруг проговорил:
- Но иногда, бывает так, что… А впрочем не важно, – он вновь расслабился, и с лёгкой лукавой улыбкой проговорил, – главное надеяться, что твоя крапива целоваться умеет.
Хелен пискнула и ещё больше покраснела, а Ромео захихикал. Вскоре к его смеху присоединилась смех сестры.
Дышать стало чуть легче.
- В этом же нет ничего плохого, да?
Джокер, к которому был обращён вопрос, ожидаемо, промолчал и принялся вылизываться.
- Это просто небольшая шутка, так сказать. Меры предосторожности, вот и всё, – продолжала свой, скорее монолог, чем диалог, Хелен.
Аккуратно подставив кондитерский шприц для наполнения выпечки начинкой, она влила пару капель зелёной жидкости в каждый из маффинов. Пышная горячая выпечка так и звала попробовать мягкого теста и насладиться сладостью ягод.
- В любом случае, у меня нет другого выбора. Если бы я хоть раз спросила! Или узнала номер телефона. И никто из знакомых не смог точно ответить мне на этот вопрос.
Когда она укладывала свежую выпечку в корзинку, её вновь начали одолевать сомнения:
- А если я совершаю ошибку? Нет! Это будет запасным, крайним вариантом.
С этими словами она, подхватив корзинку, вышла из клубной комнаты. Через десять минут старшеклассница уже сидела в кабинете завуча, взволнованно поджав стройные ножки. Ёжась на стуле, Хелен пыталась придумать с чего начать беседу, однако, ей такую возможность не предоставили.
- Что ты хотела? – быстро перешёл к делу мужчина, на что ученица смутилась.
- Понимаете, у меня к вам просьба..., – начала она.
Завуч поморщился и максимально мягко вставил:
- Говори громче. Ненавижу, когда мямлят.
- Извините, – пискнула Хелен, и, взяв себя в руки, сделала максимально приветливый вид, – у вас же хранится информация об учащихся. Не могли бы вы мне предоставить информацию, где живёт Вару?
Псих выпятил подбородок, задумчиво оглядел девушку. Наконец, вздохнул:
- Хелен, ты знаешь, что я к тебе отношусь очень хорошо, но предоставлять личную информацию об учениках нам нельзя.
- Ну, пожалуйста! – взмолилась Хелен, на что директор развёл руками:
- Я не знаю, кто придумал это идиотское правило, но, извини. Полный бред, согласен.
- Понятно.
Старшеклассница печально опустила ресницы, взгляд её упал на корзинку рядом с собой. Закусив губу, она глянула на ящик с документами за спиной Психа.
- Кстати, – вновь улыбнулась Хелен, – совсем забыла. Я бы хотела извиниться за тот инцидент, который устроил мой подопечный.
- Да ладно, ты не виновата, – почесал затылок завуч.
«Забавно, когда на меня кричал, он так не думал» – проскользнула мысль в голове девушки, быстро сменившись на – «Ну, он же всё время устаёт. Бедненький…»
- Но я же его координатор, – с этими словами она поставила корзинку полную маффинов на стол преподавателя.
При виде сладкого угощения у Психа свело скулы. Во взгляде читался восторг, который он усиленно пытался скрыть. Тяжела и голодна профессия учителя.
- С-спасибо, – стараясь подавить в голосе нотки радости, завуч жадно придвинул гостинец к себе.
Хелен молчала, продолжая смотреть на Психа. Наконец, она наклонила голову:
- И вы даже не попробуете? – мягко подталкивала она.
«Если я откушу хоть кусок, то точно моментально сожру всё в одночасье» – пронеслось в голове собеседника, и он елейно улыбнулся:
- Конечно, попробую! Только чуть позже. А то дела, дела, знаешь ли.
План портился.
- Так у вас дела, – сделав самую расстроенную и невинную мордашку, на которую только была способна, с сожалением проговорила Хелен, – а я думала, вы мне расскажите про тот случай, когда так храбро спасли нашу школу от террористов.
Рука Психа машинально потянулась поправить галстук, он еле заметно выпрямился в кресле. Лицо тут же приняло задумчивый оттенок, который появляется у героев войны или фильма боевика, когда они вспоминают о былых временах.
- Это было так давно, всего уж и не вспомнить.
Конечно, нет. Он отлично помнил всё до мельчайших подробностей. Откинувшись в кресле, Псих принял вальяжную позу и начал вещать:
- В тот день стояла знойная осень. Или лучше сказать «была»? А, не важно! Да, была знойная осень. Ученики, как всегда шли в школу: гуляли там, где не надо, разгильдяйничали.
Свой рассказ он начал дополнять яркой жестикуляцией. Хелен попыталась как можно незаметнее придвинуть к нему корзинку с маффинами, изображая на лице необычайную заинтересованность.
- В общем, всё как всегда. Я ответственно патрулировал.. кхм.. то есть, следил за порядком, на первом этаже. Вдруг, вижу…
Он резко опустил взгляд на маффины и взял один. Сердце старшеклассницы вздрогнуло и забилось быстрее.
- Сумка! – он чуть ли не ткнул выпечкой в лицо собеседнице, – одна, без хозяина. Ты, кстати, тоже угощайся.
- С-спасибо, – натянула вежливую улыбку Хелен, и со сдерживаемым ужасом приняла в руки своё же изделие.
- Так вот, – продолжил завуч, горячась всё больше, – ну, думаю, может, забыл кто? А ведь все по классам расходятся. Дай, думаю, посмотрю. Подхожу я к ней (Он сделал жест пальцами по столу, по направлению к корзине) и вижу: внутри таймер. Ну, думаю, нужно что-то делать.
С этими словами он схватил маффин, нечаянно смахнув со стола стакан с карандашами. Хелен с наигранным испугом приложила ладошки ко рту.
- Хватаю я её, – Псих вознёс кекс над головой, широко раскрыв глаза, – и разбежавшись, прыгаю в окно. Охранник в шоке. Анна Викторовна слезами обливаться. А мне наш директор кричит «Беги, беги!». Ну, я и бегу, да как кину её в озеро! Бум!! – вскрикнул разгорячившийся Псих, ударяя кулаком по столу, и успев смести во время своей тирады тетради и папки.
- Как? – вдруг удивляется Хелен, – разве у нас есть озеро?
- Я сказал озеро? – похлопал глазами завуч, и, опускаясь обратно в кресло, откусил от маффина кусок, – я имел ввиду пруд. Его просто это… Закопали недавно. Вас тогда ещё не было, когда он был.
- Ммм, – понимающе закивала Хелен, наблюдая, как педагог поглощает её выпечку.
- Ну, так оно и было. А шуму то потом, сколько… Директор наш решил, что нужно мне медаль пожаловать, – последнее слово утонуло в несдержанном зевке, – говорит, «ну спасибо друг, ну спас нас». А Анна Викторовна ко мне подошла и сказала: «Я за нас… ой, то есть за вас… квас…
Глаза завуча закрылись и он осел в кресле, уронив голову на грудь. Старшеклассница, пару секунд молчала, потом на цыпочках поднялась и тихо подошла к ящику. Тот оказался заперт. Чуть не заплакав от обиды, Хелен вернулась к столу и, поглядев, спит ли завуч, начала тихо приоткрывать ящики.
- Да где же он? – шептала она.
В эту секунду глаза Психа открылись, голова покачнулась:
- В пруде и блокнот… – невнятно промямлил он и тут же опять опустил голову. Это, пожалуй, были самые страшные секунды в жизни Хелен, но она вновь смогла спокойно выдохнуть.
Вскоре ключ нашёлся в нижнем ящике, а нужная папка была обнаружена. Записав адрес на ближайший клочок бумажки, сунула его в карман фартука и выпорхнула из кабинета вместе с корзиной выпечки.
После обеда похолодало, однако дождь так и не пролился. Небо образовало над городом сплошной купол рельефных туч. Хелен стояла перед зеркалом, критично осматривая себя. На кровати разложены несколько аккуратно поглаженных кофт. Прошедший мимо её комнаты Ромео, тихо хихикнул себя что-то под нос.