- Пей.
Вару недоверчиво понюхал лекарство, пытливо поглядел на Хелен.
- Выпьешь – дам тебе аскорбинку.
Парень вылил содержимое ложки в рот и получил обещанную награду. Не смотря на то, что его лицо скривилось от вкуса лекарства, плеваться он не стал.
- Поишь меня какой-то бурдой, – проворчал он, поворачиваясь на бок, – и как тебе не стыдно.
- Ужасно стыдно, – Хелен подошла к окну, вглядываясь в ночное небо, – что это за растение в горшке?
Она развернулась к другу, и, подумав немного, забралась на кровать, села прислонившись спиной к стене. Вару приподнялся и сел неподалёку.
- Ооо, – протянул он и прокашлялся, – это трофей после битвы с одним продавцом дядькой-огородником. Я даже не знаю, что это за растение, если честно.
Повернув головы, они посмотрели друг на друга с минуту, а потом вдруг захихикали.
- Драться с продавцом, – смеясь, приложила ладонь к лицу девушка, – боже, это же додуматься нужно.
- Он увидел, как я съел морковь в его магазине, – плечи Вару дрожали от хриплого смеха.
- Гляди, – отсмеявшись, поднял голову он.
Парень протянул руку и дёрнул за свисающий с закрытой полки шнурок. Дверца полки открылась и по ней, как по накатанной, звеня, высыпала горстка лампочек. Они были привязанными к ниткам и, покачиваясь, нависали прямо над кроватью. Гостья завороженно посмотрела на лампочки, дотронулась до одной из них пальцем. Внутри каждого стеклянного сосуда что-то плавало: разноцветные мутные жидкости переливались, поблёскивая в свете настенных ламп.
- Они красивые, – очаровано прошептала Хелен, а затем, бросив взгляд на книжный шкаф, заметила, – ты много читаешь.
- А ты думала я тупой? – фыркнул Вару, наиграно насупившись, – шутки про говно может и безмозглый, как Габриэль, придумать, а вот что-то стоящее – не так легко сообразить.
- Габриэль не безмозглый, просто он часто погружается в себя. И что тебе нравится читать? – наклонила голову девушка.
- Да разное… Главное чтобы не хрень какую-то, типо любовных романчиков. Люблю комедии… фантастику тоже. Иногда антиутопии.
Лукаво посмотрев на Хелен, он вздохнул, и проговорил:
- «Я достаточно разбирался во взрослых, чтобы понимать — если я всё-таки расскажу, мне вряд ли поверят. Мне и так не особо верили, даже когда я говорил правду. С чего бы им верить, когда на правду совсем не похоже?»
- «Океан в конце дороги»? – после короткой паузы мягко улыбнулась собеседница, – я тоже её читала. А я скажу… «Они то и дело спрашивают, чем я всё время занята. Я им говорю, что иногда просто сижу и думаю. Но не говорю о чём. Пусть поломают голову. А иногда я им говорю, что люблю, откинув голову, вот так, ловить на язык капли дождя. Они на вкус как вино. Вы когда-нибудь пробовали?»
- Фаренгейты, – догадливо улыбнулся Вару и вновь кашлянул, – ты такая лиричная.
- Все мы немного лиричны.
Короткая пауза.
- О чём ты мечтал в детстве?
- О, как. Ну, я много чего хотел. Стать пиратом, например.
- Эту мечту, дорогой Фрэнсис Дрэйк, я и так знаю.
- Ладно-ладно, требовательная Кровавая Мэри! Ещё я мечтал куда-нибудь далеко-далеко уехать. В идеале, обойти вокруг света. Но это, наверное, первые лет пять. Потом уже просто хотелось куда-то сбежать.
Он помолчал.
- А у тебя?
- Самая большая?
- Самая большая.
– Я хотела…, – она мечтательно подняла глаза вверх, – летать. И чтобы у меня были огромные качели. Такие, знаешь, красивые-красивые. И все в цветах! Ты качаешься, и как будто летишь: вверх и падаешь вниз!
Вару тепло ухмыльнулся:
- Хорошая мечта.
- Да, но детская.
Тиканье старых часов затаившихся над дверью.
- Расскажешь мне, почему ты живёшь один?
- Только, если ты расскажешь, как нашла мою квартиру. Шпионила за мной? Не знал, Хел, что ты такая разбойница.
- О боже, – пискнула она, пряча красное лицо в ладонях и улыбаясь, – неет.
- Ну, давай, колись.
- Нееет.
- Рассказывай, а то я заражу тебя своими микробами.
- Ну, ладно-ладно! В общем…
И она рассказала историю с завучем и маффинами. Вару помолчал, а затем нахмурился:
- То есть, ты накормила завуча маффинами со снотворным, обманула его и узнала мой адрес, хотя это и запрещено?
Секунда молчания, и парень разразился хохотом. Который, впрочем, быстро кончился из-за неожиданного приступа кашля.
- Ну чего ты смеёшься? – недовольно нахмурилась Хелен, – когда ты, вот так, сказал… Это и правда звучит ужасно.
- Кх… Да нет, я смеюсь не по этому, – улыбнулся Вару чуть мягче, – Просто это всё не в твоём стиле. Ты ведь за доброту, честность и прочую лебеду. А тут такое! Что же заставило тебя пойти на это?
- Я хотела увидеть тебя, – выпалила, не подумав, девушка, чем ошарашила и саму себя и собеседника.
Вару невольно опустил глаза. Никто до этого не стал бы делать подобного ради него. Странное чувство не отпускало его весь вечер, с того момента, как Хелен пришла к нему домой. Она сегодня была, вроде бы, беззаботной, но какой-то, по-особенному странной. Он украдкой глядел на её тонкие ноги в белоснежных колготках и узкие плечи, укутанные тёплым свитером.
Заметив, что Хелен от чего-то ужасно смутилась, он вдруг заговорил:
- Мама отказалась от меня. Мне было десять. Я хорошо помню, как она кривилась и кричала, когда я приносил домой жуков, кидал камнями в птиц и рвал одежду. Она всегда ненавидела меня. Наверное, также как и моего отца. Она не стала отдавать меня в детдом, просто оставила с отцом, хотя знала, что жизнь с этим ублюдком – вечная пытка. Только в четырнадцать я смог начать зарабатывать – до этого приходилось терпеть этого мудака.
- А что не так с твоим отцом?
- Ну… Он короче, дурь толкает. Наркоман хренов… Он и меня хотел подсадить. И я ведь почти повёлся, но… Один человек не позволил мне съехать с катушек, – Вару неотрывно глядел на ряд лампочек, – ну, теперь я один, и жизнь стала намного лучше.
Парень помолчал и, покачав головой продолжил:
- Я ненавидел их. Они вечно дрались, орали, словно бешеные псы, дерущиеся за кусок мяса. Я хотел причинять им боль. Мне было весело, когда они злились за мои грешки. Я ведь думал, что самый лучший, и выше их. Но мне так это нравилось: мне смешно делать людям больно. Какое безумие…
Его слова потихоньку угасали, и голова опустилась на подушку. Хелен сидела, молча вслушиваясь в тишину, и смотрела на одну из лампочек. В вечернем свете её ресницы подрагивали, в глазах играла печаль. Как в этот момент ей захотелось кричать и плакать: прижать друга к груди не отпускать, пока он не почувствует, что в безопасности. Какое же это ужасное чувство – неспособность сделать человека счастливым. Закрыть глаза ладонями, представить, что не слышала всего этого ужаса, с которым близкий человек жил восемнадцать лет. Наклонившись к Вару, она позволила себе ласково ворошить зелёные кудри, которые были на удивление мягкими. Они скользили сквозь пальцы, ехидно торча в разные стороны: непослушные, как и их обладатель.
Сейчас лицо Вару было умиротворённым и спокойным. На нём читалось совсем лёгкое напряжение – простуда окружила его даже во сне. Дыхание было ровным и слегка хриплым.
Подумав с минуту, Хелен решилась: она легла рядом с другом, напротив него. Мягко взяв его за тёплую руку, и натянув на себя вторую половину одеяла, молча смотрела в лицо спящего Вару.
Неожиданно глаза его приоткрылись, и полусонный парень тихо прошептал, подбирая слова.
- Хелен… Ты знаешь… Ты самый лучший и единственный друг, который у меня когда-либо был…
Хелен плакала.
В ту ночь не было дождя. В ту ночь пошёл снег.
Комментарий к Глава 14, в которой закрыты окна Больше тёплого молока, одеял и тихих разговоров.
Хочу сказать большое спасибо читателям, и обещаю, что всё самое интересное впереди!
====== Глава 15, в которой никто ничего не понимает ======
Вару подумал, что заразил её. Вид у Хелен, последние дни был весьма подавленный: румянец на щеках обесцветился, ранее бледноватый цвет лица превратился в совсем белоснежный, ресницы будто стали ещё длинней, а глаза ещё выразительней и печальней. Теперь она более походила на грустных фарфоровых кукол, которых обычно наряжают в кружевные платья и одиноко ставят на полку.