— Не знаю. Возможно.
— А ключи у тебя есть?
Я была настолько не в себе, что даже не могла понять, о чем он говорит. Были ли у меня ключи? Они в «форде». А с собой у меня нет никаких ключей.
— Значит, я правильно сделал, что развернулся? — Том улыбнулся.
Я не ответила. Территория гольф-клуба, которую мы проезжали, была похожа на месиво мокро-зеленого цвета. Тут и там лежали островки тающего снега. Как большие жуки, гольф-мобили осторожно ползли по мощеным дорожкам. Почему-то эта картинка привлекла мое внимание и совершенно сумасшедшим образом не покидала мои мысли. Как они могут играть в гольф в такой день? Как они вообще могут просто жить, словно ничего не случилось?
Я застонала. Шульц крепко сжал мою руку и спросил, не остановиться ли нам. Я кивнула. И как только открылась дверь машины, меня вырвало. Я вытерла рот салфетками, которые он осторожно протянул мне, и сказала:
— Прости. Мне так стыдно…
— Не переживай, все нормально. Мы уже почти добрались.
Захлопнув дверь, я откинулась на спинку кресла и, закрыв глаза, объяснила, что ехать надо к Сэм-Снид-лейн. Почувствовав себя немного лучше, я снова выглянула в окно. Но потом передумала: лучше было ненадолго сконцентрироваться на чем-то в салоне.
— Интересно, когда дают название улице, надо ли получать специальное разрешение на использование чужого имени? — спросил Шульц, поморщив нос.
Я рискнула выглянуть за окно: мы ехали вниз по Арнольд-Палмер-авеню. Я ответила ему голосом, который все еще казался мне чужим, что это была идея застройщика: компенсировать потерю еще восемнадцати дырок улицами, названными в честь известных игроков в гольф. Шульц замотал головой: скорее, потерю сухопутного яхт-клуба. Дома в предместье были похожи на лодки. Он сравнивал их с огромными яхтами, воткнутыми глубоко в траву. Действительно, мимо проплывали бледно-серые и желто-коричневые дома. Палитра здесь была в основном светлой, тогда как большее число домов в Аспен-Мидоу были выкрашены в темные деревенские оттенки зеленого и коричневого. Роскошные жилища и в самом деле смотрелись как корабли из стекла и светлого дерева. Окруженные высокими холмами, они величественно возвышались над волнами зеленой травы.
Шульц сощурился и свернул на Сэм-Снид-лейн, далее в тупик к дому Фаркуаров. На самой высокой из зеленых травяных волн сиял высокий викторианский особняк серо-жемчужного цвета. Его белая отделка переливалась и играла на солнце.
— Какой код, мисс Голди? — спросил Шульц, когда мы подъехали к железным воротам, замыкавшим почти целый гектар земли.
Я уставилась на камеру слежения и панель с кнопками, вспоминая последовательность цифр. Уже на крыльце он позвонил в дверь, и я услышала, как звон печальным эхом разливается по всему дому. По внутренней связи голос генерала прогремел низкое «да…».
— Генерал, это Голди. Произошел несчастный случай. Я с полицейским. У меня нет с собой ключей.
— Одну секунду, — проскрипел голос.
— Отличная охранная система, — отметил Шульц. — Ты живешь в отдельной части дома?
— Практически. У нас две комнаты на третьем этаже. Там отдельная лестница вниз на кухню и выход к бассейну.
— Бассейн при нашем-то климате? Удивительно!
— Он подогревается. У Адели грыжа межпозвоночного диска, в поясничном отделе, и еще остеоартрит. Она даже ходит с тростью. Ей надо плавать каждый день.
— Или кататься на коньках.
За дверью послышались шорохи: генерал Бо Фаркуар готовился к встрече с Миром.
— Да? — При виде Шульца его точеное лицо выразило некое замешательство. Но, узнав меня, хозяин дома сразу же открыл дверь шире и пригласил: — Пожалуйста, проходите.
— Я помню этого генерала, его показывали в новостях, — прошептал мне Шульц.
Я поймала его взгляд и укоризненно покачала головой: мол, не сейчас.
— С тобой все в порядке, Голди? — рявкнул генерал.
Под требовательным взглядом светло-голубых глаз отставного военного я кивнула, глубоко вздохнув. Глаза Бо Фаркуара не были просто бледно-голубыми, они были почти такими же бесцветными, как его белая кожа и коротко подстриженные седые волосы. Он возвышался надо мной, точно непобедимая крепость, и держал себя так же подтянуто, как когда-то в Военной академии США. Генерал Бо Фаркуар не был красив: слишком тонкие губы, слишком выступающий подбородок, слишком длинный нос. Но он обладал такой сумасшедшей притягательностью, которой люди обычно учатся за бешеные деньги на тренингах по формированию имиджа. Я думаю, он и сам это знал.