Я кивнула. Сказать было нечего.
Возвещая приезд Марлы, прогремели ворота. (Слава Богу!) Я посмотрела на часы — 14:30 (поверить не могу). Казалось, события этого дня и разговоры сплелись в бесконечный клубок, который невозможно распутать.
На пороге викторианского особняка в одном из своих ужасных костюмов, расшитых блестками и перьями, появилась Марла. Тут и там блестящие заколки придерживали пряди ее пышных каштановых волос. Она выглядела как откормленная экзотическая птичка. В руках у нее были пакеты. Скорее всего, там скрывались наспех купленные и упакованные фастфудные деликатесы. И все для того, чтобы облегчить мою нагруженную готовкой жизнь. При виде этой милой картины мое сердце растаяло.
— Ах! Боже мой! Голди! Не могу поверить! — заворковала она, опуская пакеты на пол. И обвила меня своими большими руками. Я положила голову ей на плечо.
— Где Адель? — спросила она.
— На встрече.
Из-за спины я услышала голос Шульца:
— Я ухожу.
— Нет, подожди! — Я высвободилась из объятий Марлы и потянула его за руку.
Марла почуяла в воздухе напряженность и, собрав пакеты с полу и пробормотав что-то про «отнести их на кухню», удалилась. А мы с Шульцем вышли на крыльцо.
Порхая между соснами, пели птицы. Припекало солнце. В ярком свете лучей животики птичек казались невероятно белыми. День уже вступил в свою вторую фазу. Снег быстро и с шумом таял под нашими ногами, пока мы шли до машины. Вода стекала с веток деревьев на землю, которая жадно ее впитывала и распухала, как губка. Все вокруг было влажным. На лужайках и даже на новых цветочных клумбах генерала лежали комки грязи — их сдуло взрывной волной с крыши.
Мы сели в машину Шульца, и я сказала: «Спасибо, что привез меня домой». Избегая его взгляда, отметила, что он был очень добр ко мне. Он ждал, не скажу ли я еще чего-нибудь вроде «когда увидимся» и «не могу дождаться». Но я молчала. Тогда он выдавил:
— Голди.
— Да?
— Позвони мне, если захочешь поговорить о том, что случилось. Или о чем-то другом…
— Тебе надо домой! — выпалила кому-то Марла, затем повесила трубку и, закатывая глаза, объяснила, что это была Адель. — Она удивилась, почему я отвечаю на звонки у нее в доме, и мне пришлось рассказать ей про тебя, Филипа и аварию. Она ошарашена. Аж язык проглотила.
— А где она сейчас?
— Все еще в Элк-Парке. Моя сестра прямо-таки штурмовик по сбору средств. Думаю, она так же опасна, как генерал Бо на поле игры в пейнтбол. Боже, храни школу! — Она выдержала паузу и достала из пакета пластиковый контейнер с салатом. — Говоря о Бо… Я купила кое-какие овощи… Они все такие ровные, одинаковые, настоящего защитного цвета. Как ты думаешь, можно ли их продать на черном рынке?.. Интересно, кто-нибудь задумывался о написании работы на тему терроризма и еды?
Я уставилась на нее с открытым ртом:
— Защитного цвета?
Мне сложно было уловить связь. Однако внезапно абсурдность всего происходящего, и особенно ее слов, захлестнула меня с головой. Я закрыла рот, а Марла подошла и обняла меня:
— Все хорошо.
Она усадила меня на стул и удостоверилась, что я держусь крепко и не упаду на пол. Со своей обычной расторопностью, которой я всегда восхищалась, она приготовила эспрессо. Марла знала, как я люблю его, и даже не забыла, что его нельзя портить лимоном и сахаром. Кофе мне нравился больше, чем чай (без намеков). Она осушила маленькую чашечку, аккуратно поставила ее на стол и выглянула в окно:
— А что поделывает генерал? Ищет сокровища? Или зарывает их?
— Нет, минирует сад.
Она надула щеки:
— Жаль, что он никогда не сталкивался нос к носу с Джерком, — хихикнуло облако перьев с блестками и опало рядом со мной. — Придется многим звонить и рассказывать про Филипа.
Я согласилась. В Аспен-Мидоу принято звонить друг другу, когда настают тяжелые времена. Ты должен показывать, что нуждаешься в людях. Она отыскала бумагу и карандаш и записала номера, которые я диктовала ей из нашего городского справочника. У Элизабет дома срабатывал автоответчик, поэтому Марла позвонила ее соседям, в надежде, что там кто-то будет. Они бы поддержали бедную сестру Филипа. Но там никого не оказалось. Тогда Марла попробовала дозвониться в ее магазин, рассказала продавцу, что произошло, просила повесить на дверь знак «закрыто» на ближайшие несколько дней и оставила наши номера телефонов для связи.
После кофе мы разобрали пакеты с едой — провизии хватило бы на неделю. Марла осведомилась по поводу ужина. Я сказала, что в морозилке есть курица. Но я даже представить себе не могла, как буду есть. Меня волновало только одно: где Арч?