– Ничего, доченька, самая малость осталась.
Но провозились они дольше обычного: тесто никак не хотело замешиваться, а причиной тому были пролитые Титой слезы.
Бот так, обнявшись, они и ревели ревмя, пока у Титы не вышли все слезы. Тогда она принялась плакать всухую, а ведь известно, как это больно – словно рожать всухую, но теперь, по крайней мере, она не мочила тесто для пирога, так что можно было приступить к следующей операции, то есть
К начинке.
НАЧИНКА:
150 граммов абрикосовой пасты,
150 граммов сахарного песка.
Способ приготовления:
Два абрикоса в небольшом количестве воды поставить на огонь, довести воду до кипения и пропустить отвар через мелкое решето, вместо которого может быть использован любой фильтр. Полученную пасту положить в кастрюлю, добавить сахар и снова поставить на огонь, постоянно перемешивая, пока отвар не приобретет вид варенья. Снять с огня и подождать, пока остудится, после чего начинить пастой пирог, который, само собой разумеется, должен быть заранее надрезан.
К счастью, за месяц до свадьбы Нача и Тита приготовили несколько банок варенья из абрикосов, инжира и батата с ананасом. Благодаря этому им не надо было теперь возиться с приготовлением варенья.
Они привыкли запасать огромные количества варенья. Варили его в большом котле, который устанавливали во дворе, едва начинался сбор плодов. Котел взгромождали на очаг и, чтобы размешивать варенье, обматывали руки старыми простынями, что предохраняло от булькающих пузырьков, которые, брызнув, могли обжечь кожу.
Едва Тита открыла банку, как запах абрикосов заставил ее перенестись мыслями в тот вечер, когда они варили варенье. Тита шла из сада, неся плоды в подоле, так как забыла взять корзину. Она входила в кухню с подобранной юбкой и тут неожиданно для себя столкнулась с Педро. Он направлялся на задний двор, чтобы запрячь лошадей в коляску: надо было поехать в город и там развезти приглашения, а так как конюшенный в этот день на ранчо не пришел, то запрягать ему пришлось самому. Как только Нача увидела, что он входит в кухню, она выбежала, сказав, что должна нарвать эпасоте (Ароматическая трава) для фасоли. Тита, застигнутая врасплох, уронила несколько абрикосов на пол. Педро стремительно подбежал, чтобы поднять их, и, нагнувшись, увидел часть ее ноги. Тита, устыдившись его взгляда, опустила юбку. Едва она сделала это, как несколько абрикосов упали ему на голову.
– Простите меня, Педро. Вам больно?
– Сравнится ли эта боль с той, которую я причинил Вам. Позвольте мне сказать по этому поводу…
– Я не прошу у Вас никаких объяснений.
– Необходимо, чтобы Вы позволили мне сказать Вам несколько слов…
– Однажды я позволила, но все кончилось обманом. Я не хочу больше никого слышать…
И, сказав это, Тита выбежала из кухни в сторону залы, где Ченча и Гертрудис вышивали брачное покрывало. Посередине этого белого шелкового покрывала они делали тонкую вышивку вокруг отверстия, предназначенного для того, чтобы в интимные моменты соития не надо было обнажать неблагородные части невестиного тела. Росауре повезло, в эту пору политической нестабильности им удалось сыскать настоящий французский шелк. Революция делала опасными любые передвижения по стране, так что, не будь китайца, занимавшегося контрабандой, вряд ли бы они нашли нужную ткань: Матушка Елена никогда бы не позволила дочерям совершить рискованный вояж в столицу, чтобы купить все необходимое для свадебного платья и приданого Росауры. Китаец этот был довольно проворным: в столице он брал за товар деньги революционной Северной армии, обесцененные и почти не имевшие хождения. Принимал он их, разумеется, по смехотворно низкой котировке и с этими бумажками откочевывал на Север, где ассигнации приобретали их реальную стоимость и где он покупал на них товар.
Само собой разумеется, что на Севере он принимал по самым низким ценам ассигнации, которые печатались в столице. За этим занятием он провел всю революцию, заделавшись к ее окончанию миллионером. Но главное, благодаря ему Росаура обладала теперь самыми тонкими и очаровательными тканями для свадебного обряда – лучших и не надо было. Тита обмерла, когда увидела белизну покрывала. Длилось это всего лишь несколько секунд, но их было достаточно, чтобы она словно бы ослепла! Куда бы она ни направляла взгляд, всюду она различала один только белый цвет. Росаура, сидевшая за столом и писавшая приглашения, показалась ей белым привидением. Тита постаралась скрыть от посторонних то, что с ней творится, и никто не обратил на это внимания.
Она не хотела вызвать новые нарекания Матушки Елены. Так что, когда семья Лобо пришла вручить свой свадебный подарок, Тита должна была напрячь зрение, чтобы определить, с кем именно она здоровается: она теперь всех воспринимала как персонажей театра китайских теней, словно все были покрыты белыми простынями. К счастью, писклявый голос Пакиты дал ей ключ к отгадке, что позволило Тите приветствовать гостей без особых затруднений.
Позже, когда она провожала дарителей к выходу с их ранчо, она заметила, что даже ночь стала выглядеть по-иному, будто пронизанная невиданно яркой белизной.
Она испугалась: не произойдет ли с ней то же самое, что происходило, когда она никак не могла сосредоточиться на приготовлении глазури для пирога? Ее страшила белизна сахарного песка, она чувствовала, что вот-вот белый цвет овладеет всем ее сознанием, чему она никак не сможет воспрепятствовать. Наплывали белоснежные образы детства, когда майским утром, одетую в белое платьице, ее водили возлагать белые цветы к изваянию Богородицы. Она шла к алтарю между рядов девочек в белоснежных нарядах и видела столько белых свечей и цветов, освещенных небесным белым сиянием, сочившимся сквозь витраж белой приходской церкви! Не было случая, когда бы, входя в церковь, Тита не мечтала о том, что однажды войдет в нее под руку с мужчиной. Она должна была выбросить из головы не только это, но и все другие воспоминания, которые причиняли ей боль: ведь ей надо было закончить приготовление глазури для свадебного пирога.
ПРОДУКТЫ ДЛЯ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ГЛАЗУРИ:
800 граммов сахарного песка,
60 капель лимона,
вода для растворения сахара.
Способ приготовления:
Залив сахар водой, поставить кастрюльку на огонь, помешивать, пока вода не закипит. Процедить и снова поставить на огонь, положив целый лимон. Кипятить, пока он не размягчится. Обмахивать края кастрюли влажной тряпицей, чтобы не образовывалась сахарная корочка. Переложить смесь в другую влажную кастрюльку, слегка обрызгать водой и остудить. Взбивать деревянной лопаткой, пока масса не сгустится. Влив ложку молока, снова поставить смесь на огонь, добавив каплю кармина, и полить пирог.
Нача догадалась, что Тита чувствует себя плохо, когда та спросила, не пора ли капнуть кармин.
– Доченька, я ведь только что его капнула, неужто не видишь розового цвета?
– Нет…
– Отправляйся-ка спать, а халву я закончу сама. Что кипит в чугуне, знать хозяйке, а не мне, но я-то догадываюсь, что в нем, так что перестань плакать, ты мне всю глазурь зальешь, и она испортится! Ступай, ступай…
Нача осыпала Титу поцелуями и вытолкала ее из кухни. Бог весть, откуда девчонка взяла новые слезы, но они появились и испортили глазурь. Теперь, чтобы довести ее до ума, Нача должна была потратить вдвое больше сил. Ей одной пришлось теперь корпеть над ней да поторапливаться – пора было спать.
Когда с глазурью было покончено, ей пришло на ум запустить в нее палец, чтобы убедиться, не испортила ли Тита слезами ее вкус. Нет, на первый взгляд вкус не изменился, однако неизвестно почему Нача почувствовала внезапно щемящую тоску. Один за другим вспомнила она все свадебные банкеты, которые она готовила для семейства Де ла Гарса в надежде, что следующим будет ее банкет. В восемьдесят пять лет не следовало плакать, пенять на то, что она так никогда и не дождалась ни долгожданного банкета, ни вожделенной свадьбы, хотя жених-то появился, – да когда это было! Мать Матушки Елены, та уж позаботилась, чтобы спугнуть его. С той поры Нача довольствовалась лишь тем, что радовалась чужим свадьбам, и безропотно хлопотала, устраивая их на протяжении долгих лет. Нача не понимала, почему она возроптала сейчас? Вот уж глупость, думала она, а поделать с этим ничего не могла. Она как нельзя лучше покрыла глазурью пирог и отправилась в свою комнатенку, испытывая сильную боль в груди. Она проплакала всю ночь, а наутро у нее недостало сил присутствовать на свадьбе. и Тита все бы отдала, чтобы оказаться на месте Начи, ведь она не только должна была находиться в центре праздника, как плохо она бы себя ни чувствовала, но еще и опасаться, не выдаст ли она лицом то, что творится у нее на душе. Тита считала, что выдержит испытание, если только ее взгляд не встретится со взглядом Педро. Это бы поколебало внешнее спокойствие, которое она выказывала всем своим видом.