- И?
- Дурак! Только больше запутался, - ухмыльнулся лидер.
- А она?
- А что она? Понял, что я вовсе не так безразличен ей, как она старалась показать…
- Угу… Ладно, поживем – увидим! – решил Хосок.
На этом разговор закончился, тем более что они приехали к зданию Биг Хит.
Глава 2
2***
Девушка проснулась, как всегда, от резкого звонка будильника и, не открывая глаз, потянулась рукой к тумбочке, чтобы отключить его. Шесть часов. Все, пора вставать. Сегодня она работает на рыбном рынке Норянджин, а до него еще добираться на метро не меньше часа. Пока встанет, пока позавтракает, пока более или менее приведет себя в порядок, времени останется совсем мало. Поэтому Мэй Лин усилием воли заставила себя подняться и открыть наконец глаза.
В небольшой комнате было уже светло, поэтому она порадовалась, что сейчас лето и светает очень рано. Сунула ноги в старенькие пушистые тапочки, почти потерявшие свою первоначальную форму, но все еще спасающие ее ноги на холодном полу в зимнее время, рысцой побежала в крошечную ванную – скорее закуток, в котором едва помещался поддон для душа и раковина с унитазом. Но девушка привыкла жить так, она почти и не жила роскошно, если не считать тех нескольких лет в доме отца, после смерти мамы.
Положение в доме ненавистного папаши так тяготило Мэй Лин, что она не выдержала и сбежала, правда, вскоре была найдена ищейками отца и водворена обратно. Из чувства протеста пятнадцатилетняя девчонка порезала себе вены и, по счастью, вовремя была обнаружена старшим братом и отвезена в больницу.
У них были разные матери. Дон Гу рано был приобщен к делам банды отца и вырос человеком жестким, грубым и беспринципным. Однако к сестре испытывал какое-то необъяснимое чувство жалости и заботы. С тех пор девушка носила одежду только с длинными рукавами – не хотела, чтобы окружающие видели белые рубцы шрамов на ее запястьях.
По сути, после смерти мамы он был единственным человеком, которого она хоть как-то интересовала. Брат же помог ей потом, позже, когда Мэй Лин подросла, найти съемное жилье – дешевое, в небезопасном районе, однако же, там девушка чувствовала себя по-настоящему свободной. А когда брат еще и заступился за нее перед малолетними бандитами, промышлявшими на улицах района, задав им приличную трёпку, девушка и вовсе почувствовала облегчение.
Работы она не боялась и не гнушалась никакой, даже самой тяжелой и грязной. Поэтому деньги на рис и кимчхи у нее всегда были свои. Да и брат иногда подкидывал ей «спонсорские», как он это называл.
Поначалу Мэй Лин пыталась отказываться от его денег, но Дон Гу был непреклонен и сердился, когда она говорила, что справится сама.
- Я твой старший брат! Поэтому кончай ломаться и бери то, что дают! – как-то припечатал он таким тоном, что девушка сочла за лучшее больше не спорить. Тем более что за съемное жилье – пресловутый «домик на крыше» – платить нужно было все-таки регулярно.
Но полгода назад «оппу» убили в тюрьме. Когда Мэй Лин вызвали в полицейское управление, где раньше она была только на допросах по делу брата, обвиненного в похищении человека, мужчина с седыми висками и в мундире с погонами (в званиях девушка не разбиралась, но поняла, что человек занимает должность не маленькую) с искренним сочувствием на лице осторожно сообщил ей о смерти Дон Гу.
Мэй Лин тогда почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Теперь девушка осталась совсем одна. Отца, важного криминального авторитета, она за родню не считала – ведь именно из-за него они с мамой почти десять лет вынуждены были скитаться и прятаться.
А теперь, после смерти Дон Гу, ей нужно было самой заботиться о себе и просто как-то выживать. Мэй Лин хваталась за любые подработки – то мыла полы в кафе, то посуду в каком-то третьесортном ресторане, то потом в другой кофейне была уже официанткой. Работала в доставке курочки и пиццы. Тогда-то и научилась водить маленький, но юркий скутер.
А три месяца назад ей повезло устроиться в один из крошечных магазинчиков на рынке Норянджин – крупнейшем рыбном рынке Сеула. И хоть новая работа была очень далеко от дома, а работать приходилось с утра до вечера, но Мэй Лин не роптала. Хозяйка магазинчика, тетушка Сун Док, женщина лет пятидесяти пяти, относилась к девушке с пониманием, тяжести поднимать особо не заставляла, каждый раз приговаривая: «Тебе, дочка, еще рожать предстоит! Так что берегись, не надсажайся!» Для тяжестей у нее был другой работник – угрюмый, неразговорчивый Хван Бо, от которого иной раз за целый день можно было не услышать ни слова. Но Мэй Лин от этого как-то и не страдала.