Автомат трансформировался в компьютер. На мониторе высветилась надпись:
«общее количество кредитов - 600, плата за выход - 200, разрешение на помощь - 400, пропуск на выход: Даша».
Я вздрогнула. Мне совсем не хотелось туда, в суету, и я не знала, как вести себя в подобной ситуации. Все немного приуныли. Им бы не помешало подышать тем, прежним воздухом, потолкаться среди людей. Больше всех расстроился Саныч, хотя с самого начала знал, что ему не позволят увидеть внучку воочию.
- Ребята, спасибо вам! - голос Саныча дрожал, - только как же вы все будете жить без нормальной еды, пива, - он посмотрел на Ритку Бэмс, которая нежно облапила пустую бутылку, - книг, фильмов, музыки? Я все у вас отнял! Что же мне делать-то, господи?
- Да ладно тебе, Саныч, - Кобр похлопал его по плечу. - С голоду ведь не умрем! Ну, ужмемся, сократимся, жирок растрясем! Мы же не буржуи какие-нибудь! Продержимся!
- Не... сс... апчхи ... в компот, Саныч, там повар ноги моет! - гоготнула Ритка, - правильно я говорю, Аркаша?
Аркаша нежно, по-щенячьи, посмотрел на нее и кивнул.
- А куда кредиты вложить? - спросила я. - Мне же нужно как-то их передать. Саныч, что твоя внучка любит больше всего?
- А что больше всего любят десятилетние девочки? - улыбнулся Саныч. - Шоколад и блестяшки разные.
- Так и запишем, - пробормотал Кобр, набирая на клавиатуре заказ, - шоколад и блестяшки.
Компьютер превратился в автомат со сладостями, и из окошка раздачи выпало крупное - размером с пачку сигарет - шоколадное сердечко в алой фольге. Я положила его в карман джинсов. А в серой стене Убежища открылась дверь. За дверью был больничный коридор, наполненный привычной суетой: медсестры с тележками, озабоченные, серьезные врачи, заплаканные родственники. Все выглядело слишком буднично.
- Так просто? - спросила я.
- Что просто? - не понял Кобр.
- Дверь туда, в обычную жизнь.
- Я ничего не вижу, - Кобр озадаченно посмотрел на стену.
- Я тоже, - отозвался Саныч.
- И мы ни... апчхи... не видим! - подтвердила Бэмс за себя и Аркашу.
Я молча подошла к двери и ступила за порог. В этот же миг дверь захлопнулась и исчезла. Меня оглушил шум, гомон множества голосов. Нестерпимо пахло антисептиками, кровью и бедой. Передо мной в воздухе появилась большая серебряная капля, подвижная словно ртуть. Она превратилась в циферблат с черными цифрами: «00:20:00»
Замелькали секунды, пошел обратный отсчет. Хозяева Убежища дали мне всего двадцать минут. Что можно успеть за такой короткий срок? Неужели всех наших кредитов хватило только на это?
Палаты были пусты. Все пациенты собрались в холле, на новогодний утренник. Кто-то пришел сам, кого-то привезли родственники и медсестры. Дед Мороз и Снегурочка старались больше обычного, что неудивительно: для многих пациентов детского онкологического отделения этот утренник мог стать последним в жизни. Дед Мороз был трезв, как стеклышко, хотя представляю, как ему хотелось напиться именно здесь и сейчас. Его окружали бледные дети, с тоненькими, цыплячьими шеями и запавшими, недетскими глазами. Дети с наголо бритыми головами или короткими стрижками. С особенными лицами, на которых улыбки смотрелись чужеродно и странно. Те, кто еще мог ходить, старательно водили хоровод вокруг елочки, остальные сидели в колясках и на диванах, заворожено глядя на красавицу-Снегурочку.
Внучка Саныча, Любочка, тихо сидела в уголке, на диване, и серьезно, без улыбки, смотрела на происходящее. У нее были зеленые глаза, прозрачная кожа, сквозь которую проступала бьющаяся на виске жилка, жиденькие прядки волос, почти пух. На одной из прядок блестела серебренная снежинка на металлической заколке. На коленях лежала открытая книга, рядом на диване, еще одна: «Сказки народов мира».
Я присела рядом с ней, не зная, с чего начать разговор.
А часы продолжали отсчитывать секунды и минуты, паря в воздухе неподалеку от меня. Осталось пятнадцать минут. Думай, Дашка, думай!
- Меня зовут Даша, - я протянула ей руку, - а тебя?
- Люба.
- Что читаешь?
Девочка молча показала обложку. Книга оказалась сборником взрослой фантастики
- Значит, сказки тебе не нравятся?
- В сказки верят только взрослые, - вздохнула девочка, - потому что в них много врак. А взрослые все время врут.
- А фантастика - это разве не враки?
- Нет, в фантастике как в жизни: всегда все плохо заканчивается. А в сказках все хорошо. В жизни так не бывает.
У меня перехватило дыхание. Как же мне врать ребенку, который не верит в сказки? Прикинуться доброй феей не получится, значит, придется импровизировать.