- Не вырони свой талон, - из-за спины раздался голос Сая. Он стоял, вальяжно облокотившись на стену и с грустью наблюдая за растерянным мальчиком. - Из правого кармана сейчас вывалиться.
Рука Уно дрогнула, когда он нащупал картонную карточку, а когда вытащил на свет и увидел черно-белый талон, то чуть не выронил его в грязь.
- Это ведь теневой, - ошарашенно произнес он. - Но это значит...
- Сара мертва. Поздравляю, - спокойно заметил Сай. - До обменного пункта всего пара шагов, так что поспеши обменять - еще успеешь сегодня утереть нос Арчи.
Влажный воздух показался мальчику особенно холодным, и он передернул плечами - внутри было также хмуро и промозгло. Желанная для каждого ребенка карточка не всколыхнула никаких приятных чувств.
- А город А? - встрепенулся Уно на секунду и поднял голову.
- Ты не прошел проверку. Забудь обо всем, о чем мы говорили. Прощай, - с грустью ответил Сутулый и, дотронувшись до горба, поковылял из переулка на Хозяйственную улицу.
У мальчика опустились руки: как "Люди Моро" узнали, что он отступил? Неужели у них везде глаза и уши? Уно захотелось сесть обратно на землю, привалиться к стене и заснуть - не в такой реальности ему хотелось проснуться! Сара по непонятной причине мертва, но путь в город А закрыт - разве может быть большая несправедливость и насмешка?!
Мальчику хотелось залиться смехом, да только радости в нем не нашлось бы и капли, только горечь. Он остался ни с чем. Почти ни с чем.
Теневой талон Уно не держал в руках со смерти отца, и теперь с любопытством осмотрел карточку, желая увидеть нечто особенное, что-то такое, за что можно убить, но ничего подобного в двухцветной бумажке не было.
Стараясь не думать о несправедливости, мальчик поплелся из переулка к Хозяйственной улице, освещенной утренними лучами, - не выкидывать же талон. Может, он поможет отстраниться от всех несчастий, разом свалившихся на голову. Пока Уно маневрировал между одиноких прохожих и привычно направлялся к обменному пункту, выделяющемуся жёлтой крышей на фоне фиолетовые домиков, в памяти всплывали обрывки воспоминаний: что-то про стирание памяти через два дня. Назойливая мысль не спешила исчезать, и Уно с волнением подумал, что совсем не хочет, чтобы атлант копался в его голове! Вдруг с ним случится тоже, что и с папой, или он станет как Дэви, который до сих пор не высовывал носа из дома!
Шмыгнув носом, мальчик еще быстрее пошел в сторону виднеющегося впереди длинного трехэтажного здания из грубо стёсанного жёлтого кирпича: сейчас точно не помешает шоколадка!
У распахнутых дверей было не так уж многолюдно: лишь пара незнакомых ребят лет шестнадцати возбуждено спорили о красном талоне - выяснить хотели, что по нему получают, да только из обменного пункта все выходили с черными, запаянными пакетами - не разглядишь, что внутри.
Пройдя внутрь, Уно оказался в холле получения талонов, обычно называемом "очередянка": несмотря на то, что в здании находилось шесть закрытых шторкой комнат, каждый день все равно собирались жуткие очереди. Синие автоматы работали очень медленно и с первого раза почти никогда не принимали квитанцию. Скрипели, шуршали, мигали зеленными лампочками, но принимать бумажку не желали: ровная, скомканная, облитая химической жидкостью - все равно не было гарантии, что быстро примет. Да и талоны выдавались также медленно и со скрипом, ждать их приходилось минут пятнадцать. Говорили, что это из-за мер безопасности: в аппараты было встроена куча технических штук для отлова нечистых на руку граждан. Периодически появлялись умники, подделывающие квитанции, а один раз нашлись храбрецы, попытавшиеся украсть автомат, но на выходе их словили атланты. С подделкой талонов все было строго.
Этот день не стал исключением, но, к счастью, обменивать похоронную квитанцию на талон не было нужды, и Уно бегом поспешил на второй этаж по каменным ступенькам. В спину несся завистливый шёпот.
"Обменка", в отличие от холла, всегда повышала настроение - мальчик и сам не мог объяснить почему. Наверное, так действовали витражные разноцветные окна или стеклянная крыша, пропускающая лучи в громадное полукруглое помещение. На желтых стенах всегда задорно играли солнечные зайчики, поднимая настроение даже самому хмурому человеку Таксонии. В который раз Уно замер, с восхищением всматриваясь в искусные рисунки из кусочков разноцветного стекла. На одном окне в полный рост высился удивительный зверь, стоящий на двух лапах: тучный, с громадный ушами, носом, который напоминал шланг, и двумя белыми отростками на морде. Он выглядел дружелюбно и улыбался, а зеленые глаза поблескивали в солнечных лучах. Зверь бережно обнимал свое пузо, такое большое, как у беременных, и вызывал этим умиленные вздохи. Со второго окна на посетителей смотрел забавный, взъерошенный старичок, сидящий на большом сундуке. Худой весь, в обносках и порванных ботинках, а глаза выпучены - чуть из орбит не вываливаются. Сжимает костлявыми пальцами мешочек в руках и зыркает на всех - Уно всегда улыбался, глядя на забавного человека.