— Ты кое-что забыла, — сказал он и снял сетку с моих волос, слегка задев рукой лоб, и мои кудри упали на плечи. — Сетка, конечно, симпатичная и все такое, но мне ты больше нравишься без нее.
— О, — произнесла я, ощутила, что покраснела, и приказала себе перестать краснеть. Этот флирт начал меня раздражать. — Почему ты перешел в эту школу?
— Мой отец стал заместителем в команде окружного прокурора.
Все знали, что нынешний окружной прокурор Силверстайн просто марионетка. Он был слишком стар и слишком болен, чтобы работать эффективно. Быть вторым номером фактически значило руководить, но без утомительной необходимости проходить выборы. Должно быть, дела пошли совсем плохо, раз пришлось назначить кого-то из Олбани. Также выбор человека со стороны означал смену власти. Я подумала, что вряд ли что-то может быть хуже, чем текущее положение дел. Я плохо помнила, что именно случилось с бывшим заместителем; вероятно, он, как обычно, либо не справился с обязанностями, либо был вором. Возможно, и то и другое.
— Так что, твой отец сейчас новый главный коп?
— Он думает, что пора вычистить всю грязь, — сказал Вин.
— Удачи ему.
— Да, возможно, он довольно наивен, — пожал плечами Вин. — Сам называет себя идеалистом.
— Эй, ты же говорил, что твои родители — фермеры, — сказала я.
— Только мама. Она сельскохозяйственный инженер, специализируется на оросительных системах. Что-то вроде волшебницы, которая выращивает зерно без воды. А мой папа был окружным прокурором в Олбани.
— Так ты мне соврал!
— Нет. Я сообщил тебе только те сведения, которые напрямую касались твоего вопроса. А он, как ты помнишь, состоял в том, откуда на моих руках мозоли. И конечно, сведения о том, что мой отец был окружным прокурором в Олбани, к мозолям не относятся.
— Нет, я думаю, что ты не сказал мне ничего о своих родителях потому, что ты знал, кто был мой отец, и…
— И? — подтолкнул он меня.
— И, возможно, ты подумал, что мне не захочется говорить с человеком, чья семья находится на противоположной с точки зрения закона стороне от моей семьи.
— Трагическая любовь и все в этом духе…
— Подожди, я не говорила…
— Беру свои слова обратно. И прошу прощения, что невольно ввел тебя в заблуждение. — Он посмотрел на меня с улыбкой. — Но это неплохая мысль, Аня.
Я сообщила Вину, что мне пора на урок, что, собственно говоря, было правдой. Я уже опоздала на пять минут на урок американской истории двадцатого века.
— Увидимся, — сказал он и нахлобучил шляпу на голову.
На доске рукой мистера Бири было написано: «Те, кто не учит историю, обречен ее повторять». Я не знала, было ли целью высказывания вдохновить нас, или это была иллюстрация к уроку, или шутка, призванная побудить нас учиться.
— Аня Баланчина. Как славно, что вы к нам присоединились, — сказал мистер Бири.
— Прошу прощения, мистер Бири. Я была на дежурстве в столовой.
— И это, мисс Баланчина, представляет собой пример таких социальных проблем, как преступление, наказание и рецидив. Если вы сможете рассказать мне, почему это так, я не пошлю вас к директору за опоздание.
Я была знакома с мистером Бири только один день, поэтому не знала, шутит он или нет.
— Мисс Баланчина. Мы ждем.
Мне с трудом удалось сдержать язвительную улыбку:
— Преступник или преступница наказаны за совершенные действия, но само наказание ведет к другим преступлениям. Меня подвергли наказанию за драку, наказанием было дежурство в столовой, но именно это дежурство и задержало меня.
— Дзинь! Дайте этой женщине приз, — сказал мистер Бири. — Вы можете сесть, мисс Баланчина. А теперь, мальчики и девочки, кто из вас может сказать мне, что такое «сухой закон»?
Алисон Вилер, симпатичная рыжеволосая девочка, в будущем, вероятно, лучшая выпускница нашего класса, подняла руку.
— Мисс Вилер, на моих уроках не требуется поднимать руку. Я бы предпочел проводить их в форме обсуждения.
— Хорошо, — сказала Алисон, опуская руку. — «Сухой закон» — это другое наименование для первого запретительного законодательства, действие которого длилось с 1920 по 1933 и ограничило продажу и употребление алкоголя в США.
— Очень хорошо, мисс Вилер. Есть ли в классе мужественная душа, которая осмелится высказать предположение, почему я решил начать наш учебный год с урока о «сухом законе»?
Я попыталась не обращать внимания на то, что все мои одноклассники уставились на меня.
Наконец Чай Пинтер, главная сплетница класса, предположила:
— Возможно, это имеет отношение к запретам на шоколад и кофеин в наши дни?