- ЛеБланк?
- Шесть.
- Маллорен?
- Три.
Пауза. Задержка дыхания. Снова быть той же игре: по списку – пленяющее затишье в классе Брата Лайна. Губер ничего не мог с этим сделать. Возрастающее напряжение давило на него, и он начинал чувствовать боль в животе. Губеру было свойственно миролюбие. Стеснение и соперничество угнетали его. Он хотел жить со всеми в мире. Но этим утром и речи не могло быть ни о каком мире в классе у Брата Лайна, когда тот зачитывал список и заносил отметки о том, кто и как справляется с распродажей шоколада. Губер, сидя за своим столом, оставался в напряжении. Мокрые глаза сверкали в утреннем свете. В это время Джерри Рено сидел, как обычно, без эмоций, в полном безразличии, локти были сложены на панели стола.
- Перминтьер?
- Две.
Теперь.
- Рено?
Вдох.
- Ни одной.
Выдох.
Краска проступила на лице Лайна. Его вены словно зажглись алым неоном.
- Сантусси?
- Две.
Губер не мог дождаться звонка.
15.
- Эй, Арчи! – позвал его Эмиль Джанза.
- Да, Эмиль.
- Ты еще не видел фотографию?
- Какую фотографию? - подавляя улыбку, спросил Арчи.
- Ты не знаешь, о какой я фотографии?
- Ой, о какой же ты фотографии? Да, Эмиль, я еще ее не видел.
- Полагаю, это не связано с распродажей, Арчи.
- Не связано, Эмиль. И, все-таки что же ты хочешь с ней сделать? Сказать правду, Эмиль, это не самый лучший кадр, на котором можно увидеть тебя. Полагаю, на ней ты даже не улыбаешься, хотя на твоем лице все выглядит забавно. Эмиль, ты не у-лы-ба-ешь-ся.
На лице Эмиля Джанзы все выглядело забавно, что было верно и в данный момент, и, вдобавок ко всему, он не улыбался. Как никто, Арчи мог быть этим напуган.
- Где ты ее держишь, Арчи?
- Это секрет, Эмиль, большой секрет.
- Это хорошо.
Арчи подумал, стоило ли вообще рассказать ему правду об этом? Он знал, что Эмиль Джанза мог быть злейшим врагом, а с другой стороны фотография также могла бы стать оружием.
- Скажи мне, Эмиль, ты как-нибудь сможешь сам отпечатать эту фотографию?
Джанза швырнул сигарету в дерево и затем наблюдал, как окурок отскочил от ствола в сточную канаву. Он вытащил из кармана конверт и открыл: в нем ничего не было, Джанза расслабил пальцы, конверт выпал, и ветерок потащил его по тротуару. Эмиля Джанзу не беспокоила чистота Америки.
- Как же я могу отпечатать фотографию, Арчи?
- Ладно, ты не можешь заплатить за это, Эмиль?
- Думаешь, что ты отдашь мне ее? Здесь может быть ловушка, Арчи.
- Не исключено, Эмиль. Но когда придет время, ты ничего не сможешь сделать.
- Ты не можешь дать мне знать, когда придет время? Окей, Арчи? - спросил Эмиль, хихикая. Его дурацкий смех не значил, что Эмилю смешно.
- Ты будешь первым, кто узнает, - сказал Арчи.
Окраска их разговора была светлой и даже доброй, но Арчи знал, что Эмиль был готов на самое низменное. Он также знал, что Джанза был из тех, кто практически готов задушить любого во сне, чтобы горячими руками взять все, что ему надо. И это была жуткая ирония без каких-либо фотоснимков. У Арчи было лишь одно преимущество в этой нелепой ситуации – субординация.
Все произошло не так давно. Арчи, избегая братьев, тихо шел по коридору. Пройдя открытый шкафчик, он заметил камеру, висящую на крючке для верхней одежды. Автоматически, Арчи снял камеру с крючка. Он, конечно же, не был вором. Ему лишь хотелось понаблюдать за тем, как ее хозяин, кто бы он ни был, будет метаться по школе в поисках. Зайдя по горячим следам в мужской туалет, Арчи толчком открыл дверь одной из кабинок и столкнулся со стоящим внутри Джанзой: жирные пятна расползались по полу, правая рука яростно работала между ног. Арчи поднял камеру, держа палец на кнопке, и выкрикнул: «Вот тебе!»
- Прекрасно! - сказал Арчи.
Джанза также был шокирован и удивлен быстротой своей реакции, но быстро пришел в себя. Арчи стоял в двери, готовый сбежать, если Джанза шевельнется.
- Камера в шустрых руках, - крикнул Джанза.
- Если решил кончить в туалете, то, наконец, закрой дверь на защелку, - усмехнулся Арчи.
- Она не работает, - ответил Эмиль. - Все защелки поломаны.
- Хорошо, не переживай, Эмиль. Этот секрет останется со мной.
Теперь Джанза отвернулся от Арчи и заметил новичка, торопящегося через улицу, очевидно очень взволнованного, потому что тот боялся опоздать в класс на урок. Должен был пройти год или другой, пока где-то в голове не разовьется чувство времени и расстояния, чтобы в последний момент успеть вскочить в закрывающуюся дверь.