Кочрейн засветился от похвалы, взбодрился. У него в руках была какая-то тетрадка.
- Возьми и иногда листай эти записи, Арчи. Это факты и расчеты – все об этой распродаже. И все плохо. Я думаю, что Лайн не сидит на месте…
Но Кочрейн не все знал о Лайне, Арчи это понял теперь, когда его голос дребезжал в трубке. Лайн проигнорировал насмешку Арчи о финансах и продолжал наступать.
- Я думал, что у тебя есть влияние, Арчи. Ты и твои… друзья.
- Это не моя распродажа, Брат Лайн.
- Во многом это твоя распродажа, но ты не хочешь это понять, - сказал Лайн, вздыхая. Его фальшивые эмоции были обычным явлением. - Ты начал с этим новичком Рено и избежал своего участия. Теперь, все эти игры выходят боком.
Рено. Арчи вспомнил о парне, отказавшемся от участия в распродаже, о его смешном вызове. Он вспомнил триумф в голосе Оби, когда тот рассказал ему об акции Рено: «Это твоя работа, мальчик Арчи», - как оно, между прочим, и было.
И он поднялся со стула, на котором сидел:
- Минутку… - сказал он Брату Лайну, и, отложив трубку, сходил в кладовку, чтобы взять конспект по истории США, где записал данные, продиктованные ему Кочрейном. Он вернулся к телефону и взял трубку. - Я несколько раз просчитал и понял, что от последней распродажи парни просто устали. Год назад было много призов и подарков, и каждый должен был продать всего лишь двадцать пять коробок за доллар каждую. А этом году каждому всучили по пятьдесят коробок за два доллара каждую. Почему упала розничная продажа, так это не из-за игр.
Дыхание Брата Лайна наполнило линию, словно он был кем-то из тех телефонных хулиганов, анонимно говорящих по телефону всякие гадости.
- Арчи, - начал угрожать он шепотом, словно то, о чем говорил, было уж слишком ужасным, чтобы говорить об этом в полный голос. - Меня не волнуют забавы и игры. Меня не волнует Рено, твоя любимая организация или режим экономии. Все, что я знаю, так это то, что шоколад не продан. И я намереваюсь его продать.
- Другие идеи о том, как? - спросил Арчи, снова отбиваясь от атаки Лайна. Забавно, он знал о его ненадежной позиции и еще о том, как опасно его недооценивать. По шкале авторитета он был ниже Брата Лайна. У Арчи были только его ум и мозги парней, которые без него являлись большими нулями.
- Возможно, это ты начал с Рено, - сказал Лайн. - Думаю, что он мог бы говорить «да» вместо «нет». Я убежден, Арчи, что он стал символом для тех, кто хочет провалить эту распродажу. Симулянты, недовольные – весь этот возмущенный сброд. Рено обязан продавать шоколад, как и ты со своим «Виджилсом»… да, я говорю это вслух. «Виджилс» должен всем своим телом навалиться на распродажу…
- Это уже похоже на приказ, Брат…
- Если хочешь назвать это правильно, Арчи, то это Приказ.
- Не знаю, о чем вы, Брат.
- Сейчас объясню, Арчи. Если распродажа пойдет коту под хвост, то ты и твой «Виджилс» пойдете туда же. Поверь мне…
У Арчи был готов ответ. Он искушался дать знать Брату Лайну, что он знает весь ужас финансовой ситуации, но шансов не дает. Лайн – сволочь, уже повесил трубку, и пульсирующий тон взорвался в ухе у Арчи.
25.
Короткий текст выглядел так,словно адресованный тому, у кого вымогают выкуп – буквы разного размера, вырезанные из газеты или журнала: «всТреЧА вИджилСа В дВа ТриДЦАть» - сумасбродная записка, буквы в каком-то нелепом танце, все это выглядело по-детски и смешно, что наполняло атмосферу чем-то не вполне разумным, едва угрожающим и издевательским – особый почерк «Виджилса» и, конечно же, Арчи Костелло.
Спустя тридцать минут Джерри стоял перед дверью секретной комнаты. Рядом был гимнастический зал, в котором занимались или баскетболисты, или боксеры, и от этого в стенах отдавалось эхо глухих ударов, накатывающихся волнами или возникающих внезапно, словно штормовые порывы, что выглядело музыкальным оформлением некоего нелепого, гротескного спектакля. Девять из десяти членов «Виджилса», включая Картера, заняли свои места. Картер выглядел усталым, ему давно уже надоели все глупости «Виджилса», к тому же недовольная мина у него на лице во весь голос говорила о том, что он пропускает тренировку боксеров. Оби как всегда с превеликим удовольствием ждал, когда же Арчи начнет. Арчи сидел за карточным столом, накрытым пурпурной скатертью с золотыми краями – цвета «Тринити». Точно в центре стола стояла коробка с плитками шоколада.
- Рено, - мягко сказал Арчи.
Инстинктивно, Джерри собрался во внимании, отплатившим ему вздрогнувшими плечами, тряской в желудке и, непосредственно, разочарованием в себе.