Брайан понял, что Брата Лайна не интересовала правда, а лишь результаты распродажи. Он знал, что остальные девятнадцать тысяч девятьсот пятьдесят коробок были проданы, и он никому ничего не был должен. Шли слухи, что он пошел на повышение, и скоро станет директором, что обрадовало Брайана. В следующем году его не будет здесь, особенно если Лайн станет директором на все оставшееся время.
- Ты видишь, что важно, Кочрейн? - спросил Лайн, готовя голос, словно для озвучивания аудитории. - Школьный дух. Мы опровергли закон природы о том, как одно гнилое яблоко не портит всего урожая. Портит, если не положиться на благородство, на дух братства…
Брайан вздохнул, глядя на свои пальцы, отвернувшись от Лайна, не предавая смысла и значения словам, попадающим ему в уши. Он подумал о Рено, о странном упрямом парне. Был ли прав Лайн, после всего? Что, для школы не было ничего важнее какого-то там Рено? У школы и у Лайна не было других проблем? Он думал о парне, который в одиночку противостоял школе, «Виджилсу» и всем.
«Ой, да пошло все к черту», - подумал Брайан, когда в жужжащем голосе Лайна сквозило ханжество. Продажа завершилась, и его миссия казначея тоже. В конце концов, он больше не имел никакого отношения ни к Лайну, ни даже к Рено. Слава Богу, хоть за эту маленькую любезность.
- Ты отложил пятьдесят коробок в сторону, Оби?
- Да, Арчи.
- Замечательно.
- И к чему все это, Арчи?
- У нас будет собрание, завтра вечером. Особое собрание – на тему распродажи шоколада. На стадионе.
- Почему на стадионе?
- Потому что это собрание будет именно для тел, Оби. Братья не участвуют, но будут все учащиеся «Тринити».
- Каждый?
- Каждый.
- И Рено?
- Он обязательно будет, Оби.
- Ничего себе, Арчи, ты знаешь, что…?
- Я это знаю, Оби.
- Извини за вопрос…
- Спрашивай.
- Что ты хочешь от Рено?
- Дать ему шанс. Шанс избавиться от его шоколада, старый приятель.
- Арчи, я тебе не старый приятель.
- Я знаю.
- И как же Рено будет избавляться от своего шоколада?
- Он будет его разыгрывать.
- Лотерея?
- Лотерея, Оби.
35.
Лотерея была объявлена. Но что это была за лотерея? Такой еще не было ни в истории «Тринити», ни в истории других школ.
Арчи, создатель события, наблюдал за происходящим: стадион наполняется, парни выстраиваются, проходят сзади и спереди, билеты продаются, свет рассеивается в прохладном вечернем воздухе.
Он стоял рядом с импровизированной сценой, сооруженной Картером и ребятками из «Виджилса» этим днем под руководством Арчи. Ею стал старый боксерский ринг, воскрешенный из деталей трибун и восстановленный полностью, за исключением отсутствующих канатов. Платформа была установлена по направлению к пятидесятиярдовой линии, закрытой стендами так, что каждый сидящий на трибунах увидел бы все и не смог бы пропустить ни одной акции. Это был Арчи. Цены ему не было.
Атлетическое поле было, по крайней мере, в четверти мили от школы и общежития, в котором жили Братья. Но у Арчи не было выбора. Ему бы отказали в проведении столь глобального спортивного мероприятия только для учащихся и без учителей. Ему пришлось отправить к Братьям смазливого Керони с лицом младенца, чтобы добиться необходимого разрешения. Керони выглядел мальчиком из церковного хора, которому действительно никто и ни в чем не отказал. И теперь момент настал, трибуны заполнялись, воздух был чистым и прозрачным, и Рено и Джанза были уже на ринге и неловко смотрели друг на друга.
Арчи всегда вытаскивал шары по такому случаю: его введение и исполнение. За мгновение черный ящик с шарами мог бы непредсказуемо изменить ход всех грядущих событий. И все это требовало немного воображения Арчи и двух телефонных звонков за день до того. Первый звонок нужно было сделать Рено, а второй – Джанзе. Второй из них не составил труда, будучи обычным рутинным звонком. Арчи знал, что организовать действия Джанзы было так же просто, как и слепить фигурку из пластилина. Но звонок Рено за вечер до представления потребовал от Арчи аккуратных действий, изобретательности и мудрой режиссуры. «Тоже мне, Шекспир», - сдавленно рассмеялся Арчи.
Арчи считал гудки: «Ой, уже пятый», и уже не осуждал парня, не стремящегося взять трубку. Но ожидание оправдалось, и Рено, наконец, был на линии, тихое «Алло», спокойный голос и что-то в нем еще. Арчи распознал кроющееся в его голосе: мертвое спокойствие и решительность. Замечательно. Парень был готов. Арчи воспарил с триумфом. Рено хотел выйти и бороться, ему нужно было действовать.