Публика отреагировала аплодисментами, криками нетерпения и свистом. «Начинаем!» - крикнул кто-то.
Картер, жестикулируя, потребовал тишину.
И тишина почти наступила.
Арчи вышел к переднему краю платформы и демонстративно втянул воздух, словно попробовал на вкус сладость предстоящего события, но тут же выдохнул, с удивлением увидев Оби, идущего к платформе с черным ящиком в руках.
Оби злобно улыбнулся, когда Арчи стоял, в изумлении широко раскрыв рот. Он еще ни разу не видел Арчи таким удивленным. А Оби в момент своего триумфа был на высоте. Он кивнул Картеру, находящемуся недалеко от Арчи на платформе.
Картер засомневался в необходимости использования черного ящика, отметив, что это не встреча «Виджилса», и непонятно, зачем нужно Арчи вытаскивать шары.
У Оби был готов ответ – тот ответ, который Арчи мог бы непосредственно дать себе сам: «Потому что четыреста парней жаждут крови, и их не волнует, чьей крови будет больше. И еще, все в школе знают о черном ящике, так, как же можно его проигнорировать?»
Картер отметил, что ничего не гарантирует того, что Арчи вытащит черный шар, что заставило бы стать на позицию одного из бойцов. Но в ящике кроме одного черного шара были еще и пять белых. Удача Арчи на протяжении всей его карьеры управляющего держалась лишь на том, что он никогда не извлекал черный шар.
- Закон средних чисел, - сказал Оби Картеру. - Он должен вытащить два шара: один для Рено, другой для Джанзы.
Картер пристально посмотрел на Оби.
- Мы не могли… - его голос путался в оценке вопроса. - Мы никак не можем это исправить. Откуда мне взять шесть черных шаров, ты мне скажи? Так или иначе, Арчи умен настолько, что надуть его невозможно. И никаким чертом мы его не напугаем. Но кто знает, может, удача оставит его?
Все шло по плану, пока перед платформой не возник Оби с черным ящиком в руках именно в тот момент, когда публично должны были быть объяснены правила и начата борьба. И именно в тот момент он поднялся на платформу и вышел на ее центр, когда Картер отошел о чем-то обмолвиться с Арчи.
- Парни, вы что, того? - возмутился Арчи, избегая объятий Картера. - Я могу решить это сам, Картер, или снова останусь в стороне.
Неистовство Арчи застряло в его грудной клетке твердым холодным шаром, но он хладнокровно продолжал игру, и как всегда не нашел ничего неверного в своих действиях: «Я – Арчи».
Ошеломляющий вид черного ящика установил еще более глубокую тишину, чем до того. Только члены «Виджилса» и их жертвы видели его раньше. В ослепительном стадионном свете, ящик выглядел изношенным и побитым, маленьким деревянным контейнером, не имеющим никакой ценности. И еще об этом по всей школе ходили легенды? Для потенциальных жертв черный ящик был возможностью избавления, защитой, средством, которое можно использовать против встреч «Виджилса». А были и такие, кто сомневался в его существовании: «Арчи Костелло никогда бы не позволил ничего подобного». Но тут снова был черный ящик. Открыто, перед всем честным народом. И Арчи Костелло, глядя на это, полез рукой за шаром.
Церемония заняла всего лишь минуту или где-то около того, потому что Арчи не терпелось начать и как можно быстрее, до того, как кто-нибудь успеет разобраться в том, что же происходит. Чем меньше драмы, тем лучше. Главное, не дать Оби или Картеру включиться в ход развития событий, чтобы никто не помешал, и чтобы не успеть нарваться на какие-нибудь возражения. И Арчи быстро запустил руку в ящик и извлек оттуда шар. Белый. Челюсть Оби отвисла от удивления. Все происходило неимоверно быстро. Он хотел, чтобы Арчи не спешил, а публика успела понять, что же происходит. Он хотел растянуть церемонию, чтобы по возможности не допустить излишне драматического развития событий.
Рука Арчи снова залезла в ящик, и Оби уже и не мог предотвратить акцию. Арчи, затаив дыхание, вытащил руку.
Шар был спрятан в его кулаке, сжатом так крепко, что пальцы аж побелели. Он держал кулак перед публикой. Шар должен был быть белым. Арчи был не далек от того, чтобы в последний момент все отменилось. Он позволил улыбке поиграть на его губах, чтобы еще сильнее притянуть к себе доверие.
Он открыл ладонь и взял в руку шар – так, чтобы все увидели.
Белый.
37.
Губер пришелв последний момент и через всю суматоху поднялся на самый верх трибун. Он не собирался приходить. Ему осточертела школа с ее жестокостью, и не хотелось быть свидетелем очередных унижений Джерри Рено. Школа также и ему постоянно напоминала о его собственных предательствах и неполноценности. Целых три дня он пробыл дома, лежа в постели, болел, и не был уверен в том, что действительно был чем-то болен, или же изнутри его точила совесть, заражая тело, делая его вялым и слабым. Иначе говоря, постель стала его собственным миром, маленьким закрытым местом без людей, без «Виджилса», без Брата Лайна, миром без распродажи шоколада, без комнаты разрушений и без людей, кого эти разрушения коснулись. Но кто-то ему позвонил, сообщив о борьбе между Джерри и Джанзой, и о лотерейных билетах, контролирующих борьбу. Губер взвыл, протестуя. Постель стала невыносимой. Он ерзал и ворочался целый день, рыскал по постели, словно зверь в поиске сна и забвения. Он не хотел идти на стадион. Джерри не мог победить в этой борьбе. Но и в постели Губер также не мог больше оставаться. Наконец, в отчаянии он встал и поспешно оделся, игнорируя протесты родителей. Он приехал на городском автобусе и прошел половину мили пешком от автобусной остановки на стадион. Теперь его знобило, он ежился, сидя на скамейке, глядя на платформу и слушая, как Картер объясняет правила сумасшедшей борьбы. Ему стало жутко.