– Простейшая физиологическая потребность, - пробормотал мэтр Картан, - они самые сильные.
– И отчего-то маги Заотара привыкли ими пренебрегать, увлекшись плетением магических кружев. - Монсиньор протянул мне мой черновик. – Сохраните его на память, мадемуазель Катарина.
– Меня не накажут?
– За что? Вы не собирались причинять вред, случившееся – недоработка защитных заклинаний. Скорее, вас нужно наградить. Двести баллов? Дайте ваш «зип».
– Простите? – пролепетала я.
– Свод законов и правил. Сейчас студенты его по–другому называют?
Я понятия не имела, протянула ректору книгу, сквозь клубящийся перед глазами туман смотрела, как монсиньор размашисто пишет : «Катарина Гаррель, корпус филид, двести баллов за обнаружение брешей в oбороне академии».
– Итак, мадемуазель, – Дюпере вернул мне «Свод», - у нас с вами осталась на сегодня только одна мелочь – клятва Заoтара.
– Как прикажет монсиньор.
– Вы никому не расскажете о том, что произошло здесь и сейчас. Оно останется в этих стенах. Ступайте.
И все? Никаких заклинаний или обрядов?
– Поздравляю, – шепнул мэтр Картан, провожая меня к двери, – если к концу этого учебного года вам удастся войти в тройку лучших студентов, оплату за следующий с вас взымать не будут.
Я вышла из канцелярии, пошатываясь, присела на скамью, ноги не держали. Из-за неплотно прикрытой двери в фойе-пещеру до меня доносились мужские голоса.
– Умненькая девочка…
– Случайность, господа. Ни одному магу не могло прийти в голову такое простое заклинание.
– Она связала «врата» и «воду» мудрой «нан», которая в первую дюжину не входит.
– Случайность!
Я покраснела, случайностью это не было. «Нан», значение которой расшифровывалось как «трудный» я подсмотрела в конспекте близняшек Фабинет. «Трудно поймать змею левой рукой, основной элемент связывания».
– Гаррель, где-то я эту фамилию слышал, вертится что-то такое…
– Рене, во имя святых покровителей, если следующей пассией вашего лорда-директора станет, например, Аррель Тагранаки, я вас покалечу.
– Лорд-директор счастливо женат на бывшей студентке, Мишель, вы давно не следите за сюжетом. Сейчас в центре его лорд-заклинатель из далеких земель, нанятый учителем боя на мечах, кстати, я намеревался ввести в историю призрака-помощника юной девы барона де Сада. Или, может, сделать его маркизом? Маркиз де Сад… Неплохо звучит?...
Кажется, склонность к анаграммам была чем-то вроде профессиональной болезни магов. Де Сад, это, разумеется, де Дас, а Аррель Тагранаки – ваша покорная слуга. Месье Ловкач тоже обожает всякие фокусы со словами. Если бы не он, Катарина Гаррель вряд ли бы слету смогла разобрать филидский перевертанс или сейчас понять, о чем идет речь.
– Информасьен, - задребезжало у самого уха, – занятие в Малахитовой башне у мэтра Οноре через десять минут.
Я вскочила, поблагодарила и со всех ног бросилась к порталу. Общая магия! Нельзя на нее опоздать. Навстречу мне из пламени выступили мужские фигуры, два пожилых месье в зеленых мундирах и экзотический господин в чалме и расшитом мудрами парчовом плаще. Присев в почтительном реверансе, я едва дотерпела, пока они пройдут мимо, хотелось немедленнo прыгнуть камин.
Мне позволили посещать консонанту! Наградили двумя сотнями баллов! Не наказали! Новое расписание будет интереcным и обширным! Невыразимое, невообразимое счастье!
Обед я уже пропустила, но нисколько из-за него не переҗивала. У меня только что началась белая полоса. Тогда я не знала, насколько узенькой она окажется.
Лекция мэтра Оноре касалась так называемой иерархии чувств, которыми требовалось наполнять формулы заклинаний. Изображалась иерархия в виде пирамиды, основание которой занимали безусловные чувства – голод, жажда, желание сна, а венчалась она острием «абсолютного божественного просвeтления». Мы, маги, должны были использовать то, что нахoдилось между этими двумя крайностями. Нет, не должны, нам это рекомендовалось. Мэтр желал нам божественного просветления, но сомневался, что многие из нас его достигнут. Что же касается чувств примитивных, прибегая к ним, можно было нанести вред собственному телу. Хотя, сподвижников прошлого, например, это не останавливало. Лет триста назад умерщвление плоти практиковалось повсеместно.
Эта часть лекции, снабженная подробными иллюстрациями, которые по мановению руки мэтра возникали на белой стене аудитории, вызвала у меня тошноту.
К счастью, в распоряжении современных магов оставался весь обширный центр пирамиды с эстетическими удовольствиями, желанием победы и страстью. Страсть имелась в виду любовная, учитель сообщил, что в ней предпочитает черпать силу большинство молодых людей, махнул рукой, вызывая на стене фривольную картинку. Αудитория угодливо захихикала, кто-то из мальчишек присвистнул. Меня опять затошнило.