А потом мои подружки выскочили замуж и родили детей, и на этом наша дружба как-то сама изменилась. И не в лучшую сторону. Чтобы вы там не думали, что между нами с подругами были только тусовки, клубы и рестораны, хочу сказать, что мы были друг другу как сестры, даже больше, чем сестры, мы были самыми-самыми близкими друг другу людьми, которые в любой ситуации помогут и подставят дружеское плечо. Были и дикие любовные переживания из-за расставаний с мужчинами, как выяснялось, не нашей мечты, и безработица, и неудачи. И еще много-много всего, что происходит почти с каждым в жизненных перипетиях. Мы помогали друг другу, ругались, мирились, улыбались, были готовы примчаться среди ночи только по одному звонку, одной эсэмэске.
А сейчас для своих подруг я стала той, «кому нечего делать», и той, «у которой на уме одна ерунда». Я знаю, что они меня все равно любят, как и я их, но наша дружба закончилась.
Скажите, почему так происходит? Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: почему, как только ваши подруги или друзья меняют статус в графе семейное положение на «замужем/женат» вашей многолетней дружбе приходит конец? Почему больше не находится минутки, чтобы просто поболтать ни о чем, не находится и получаса, чтобы выпить кофе да даже бывает и на телефонный звонок времени не находится.
Это все потому, что женщины и мужчины обязаны создавать семьи, ячейки общества и воспроизводить новых людей, которые потом также будут создавать эти самые ячейки общества? Только поэтому? Ну а как же старые друзья? Почему место ваших верных и дорогих товарищей, с которыми вы прошли огонь и воду и медные трубы, вдруг занимает мужчина или женщина, которую, собственно, никто особо и не знает, и ваш друг заявляет: «я люблю его/ее», и вы с этим соглашаетесь, не зная, что тем самым подписываете себе приговор и приговор вашей многолетней дружбе. Потому что потом он или она запросто вытеснит вас из жизни вашего друга или подруги.
Окей, я соглашусь с тем, что всем нужны возлюбленные, но это отнюдь не значит, что можно вот так запросто наплевать на дружбу. Ведь именно с друзьями вы идете рука об руку через все радости и невзгоды и бросаете их же, когда приходит она – «любовь». Люди любят повторять, что человек в отличие от животного – существо разумное и может сам руководить своими поступками и эмоциями, но почему-то дружбы это никогда не касается. Зато касается: «Ну ты же понимаешь, – семья», «У меня не было времени – ведь у меня маленький ребенок», «Нет, я не могу приехать, меня не отпускает муж/жена». Что за… хочу спросить я вас? Посмотрите вокруг, много ли вы можете назвать людей, которые сохранили свою дружбу после того, как создали семью. Их можно пересчитать по пальцам….
Можете считать меня просто обиженной, но я никогда не позволяла и не позволю себе вот так просто забыть про хороших друзей и всегда приеду и помогу, чем смогу, если это необходимо. И ни мой муж, ни кто бы то ни было еще не сможет мне в этом помешать. И точка. И, знаете, если кто-то сейчас подумает: «Да у нее просто семьи нет. Посмотрим, как она запоет, когда появятся заботы и хлопоты», я сразу вам отвечу: «Заботы и хлопоты – это дешевая отмазка для тех, кто просто не хочет помогать, приезжать, поддерживать».
Мое мнение родители считают уж слишком радикальным но я правда так считаю… Мне сейчас немного грустно от того, что я сижу за столиком одна и никто не скажет: «Эй, Ева, выше нос», но это все равно приятнее, чем слушать в телефонной трубке, как я не права.
Глава 5. Человек из прошлого
– Приветь, – слышу я детский голосок рядом с моим столиком. Поворачиваю голову и вижу маленькую девочку, которая, не дожидаясь моего приглашения, влезает на соседний стул.
– Привет, – как можно более приветливо отвечаю я. – Может, хочешь пирожное? – я протягиваю ей тарелочку с нетронутым тирамису.
– Неть, – девочка отодвигает предложенное ей угощение и выжидательно смотрит на меня.
– Ну, может быть тебе что-то заказать из меню? – не понимая ее взгляда, спрашиваю я. Но тут, к счастью, я слышу женский голос, который строго обращается к девочке:
– Алена, опять пристаешь к людям, – голос принадлежит стройной, высокой блондинке в обтягивающих джинсах светло-голубого цвета и изумрудного цвета свитере, а на ногах ее – просто мечта – ботильоны из лимитированной коллекции Дольче. Волосы небрежно зачесаны на одну сторону, макияжа почти нет, но при этом она выглядит сногсшибательно. Знаете, есть такие девушки, которые в любой ситуации и в любое время дня и ночи выглядят на все сто. Эта красотка явно была из таких.
Она капризно скривила свои пухлые губки и опять обратилась к девочке:
– Я же говорила тебе: нельзя так делать! Иди сюда быстро, – она протянула свою ухоженную руку с длинными наманикюренными ноготками к девочке. – Извините пожалуйста, она бывает жутко приставучей, – это уже было обращено ко мне. Девочка неохотно сползла с сиденья и последовала за блондинкой.
Я молча улыбнулась и вежливо кивнула, мол, все понимаю – дети. Блондинка также вежливо улыбнулась и уже почти собралась отойти к своему столику, как вдруг в ее карих глазах мелькнуло что-то вроде: «А, это ты!» и, не дожидаясь приглашения, плюхнулась на стул рядом со мной.
– Н-да, – подумала я, – теперь ясно, у кого Алена набралась таких манер. Девочка же увидев, что никто никуда не собирается вновь уходить, вновь вскарабкалась на стул и, пододвинув к себе десерт, начала уплетать его за обе щеки.
– Извините, – пробормотала я, удивленная развитием событий, – мы знакомы?
– Я смотрю на тебя – ты или не ты?! А потом думаю: ну нет же, она!!! – смеясь, сказала девушка.
И что я могу понять из этого, подумала я.
– Простите, но я не совсем уверена в том что мы, – я вгляделась в лицо блондинки – да нет, точно не знаю ее, – знакомы.
– Конечно, знакомы! – заверила меня она. – Ты же Ева Смирнова! А я Ника, Ника Островерхова.
Я еще раз вглядываюсь в лицо девушки, пытаясь сопоставить образ сидящей передо мной блондинки с той Никой Островерховой, которую я знала.
А Нику я действительно знала: мы учились с ней на первом и втором курсе института, только я его закончила, а ее отчислили за неуспеваемость. И выглядела она в то время совсем иначе. Худящая с жидкими волосами мышиного цвета и в вечно какой-то поношенной одежде, явно не подходящей ей по размеру.
Сейчас же передо мной сидела абсолютно другая Ника. И ее лицо и фигура явно претерпели изменения, не без помощи пластики. Нос стал тоньше, лицо – без единой морщинки, хотя лоб почти не двигался из-за инъекций ботекса, губы стали гораздо пухлее, а грудь, которая раньше едва ли дотягивала до единицы, теперь была не меньше хорошей четверки. Она превратилась из незаметной студентки в роскошную женщину, которая явно ни в чем не нуждалась.
– Ника, ну конечно! Я тебя не узнала, ты очень сильно изменилась! – я и вправду была шокирована столь кардинальными переменами, и в то же время была очень рада видеть ее. Хотя мы никогда и не дружили, но эта кроткая и слегка застенчивая девушка мне всегда нравилась.
Ника довольно улыбнулась и сказала:
– Мне так все говорят! И это приятно: я приложила серьезные усилия для того чтобы от той девочки с нашего институтского потока ничего не осталось. А это, кстати, – моя дочь Алена.
– Да, мы, в общем-то, уже практически познакомились, – ответила я, глядя на то, как миниатюрная копия своей мамы уминает десерт. – Как ты? Как у тебя дела?
– У меня все отлично! Вышла замуж, живу в Италии, не работаю… – весело сказала Ника, подзывая официанта и заказывая два сухих мартини.