- Джон, нам надо поговорить, - пробует он, заходя с другого бока. – Прости меня.
Джон резко разворачивается, цепляясь покрасневшими пальцами за потрепанный край куртки, губы дрожат и явно не от холода.
- За что простить? Это же не я… - тут голос его срывается, и Шерлок понимает, что Джон винит себя в том, что, как он думает, случилось с Шерлоком.
- Эй, - Шерлок хватает Джона за закоченевшую руку, - послушай, все не так, как ты себе напридумывал. Не было ничего. Дальше поцелуев дело не зашло. А вид такой у меня был, потому что пришлось откачивать мистера Тревора. Я идиот похлеще многих… - и видя недоверчивый взгляд Джона, он начинает рассказывать, очень подробно, обо всем, что произошло после того, как Шерлок ушел за Виктором из столовой.
Джон слушает напряженно, не шелохнувшись, не отводя глаз от глаз Шерлока, будто рассчитывает прочитать там подтверждение сказанному. И Шерлок видит, что Джон верит – какое-то едва уловимое облегчение, радость, теплота появляются в его взгляде. Но Шерлок больше не хочет врать Джону, он должен быть с ним честным до конца, даже если это разрушит их дружбу.
- Я сказал тебе, что дальше поцелуев дело не зашло, - тихо произносит он, - и это правда. Но… я… возбудился, и я… кончил, - Шерлок с трудом выталкивает из себя эти сленговые словечки, потому что не уверен, что в таком состоянии Джон поймет научное описание процесса. Щеки Джона мгновенно покрываются пятнами под цвет шапки, он облизывает губы, нервничая, явно чувствуя себя некомфортно в этой теме, но Шерлок еще не все сказал: - Я кончил, - упрямо продолжает он, - потому что думал о тебе. Представлял тебя вместо Виктора, вот, - теперь Шерлок замолкает окончательно.
Джон молчит долго, глядит на Шерлока и молчит, невинно смущаясь, с этими своими пылающими щеками и горящими глазами, и Шерлок уже хочет сказать, что не потребует от Джона ничего, что ему достаточно дружбы, что лучше забыть то, что он сказал и никогда не вспоминать… Шерлок хочет сказать, но не успевает, потому что холодные губы Джона на миг прижимаются к его собственным губам, и все вокруг замирает. Сердце Шерлока останавливается от неверия и восторга, от ощущения невероятного счастья и подтачивающего его сомнения, а потом все стремительно летит куда-то, потому что Джон вскакивает, хватает свой рюкзак и исчезает с крыши, как до этого исчезал в коридорах школы. Шерлок остается сидеть на холодной черепице, глупо улыбаться и касаться пальцами своих губ. Джон его поцеловал. Шерлок, кажется, спятил.
Шерлок честно дает Джону сорок минут, а потом, не сдержавшись, срывается вслед за ним.
- Раз, два, три, четыре, пять, иду тебя искать, - бормочет он вслух прицепившуюся считалочку, - Джон, я иду…
Теперь его найти гораздо проще – то, что Джон сбежал из школы, Шерлок видел с крыши. Он уверенно идет к лесу, на их поляну, совершенно точно зная, что найдет там Джона. Джон сидит на покалеченном грозою дереве, спустив ноги, и бездумно грызет сорванную по дороге ветку. Шерлок садится рядом. На дереве вдвоем тесно – они соприкасаются локтями и ногами, а еще Шерлок чувствует прерывистое дыхание Джона – Джон волнуется. Шерлок осторожно протягивает руку и сжимает его совсем закоченевшие пальцы – немного толку, у него самого руки замерзли. Тогда он просто сует руку Джона, сжатую своей рукой в карман пальто, более теплого, чем легонькая клетчатая куртка, и Джон позволяет. Некоторое время они просто впитывают в себя это касание, жар, растекающийся по руке, появляющееся покалывание и боль, а затем Джон вздыхает и бормочет:
- Прости, - он хочет забрать руку, но Шерлок не дает, крепче сжимая ее.
- За что? – спрашивает он.
- За то, что поцеловал, - Джон старается быть честным. – Это не правильно. Я не должен был… Ты – парень, я – парень. Мы же не геи…
Шерлок пожимает плечами:
- Не знаю, кто я. Но ты мне нравишься. Если это означает, что я – гей, пусть. Сейчас, говорят, это нормально…
- Нормально, - эхом подхватывает Джон, - да ни черта не нормально!
- Это из-за Гарри? – тихо спрашивает Шерлок, и Джон вздрагивает.
- Как ты догадался? – он поворачивается к нему и смотрит своими синими глазами. Смотрит и улыбается: - Хотя, что это я… Конечно, ты обо всем догадался. Не знаю, наверное, из-за нее. Про это знают и я, и отец, мы только маме не говорим, боимся волновать. Гарри хочет уехать из Милтон-Корк, говорит, ей трудно скрывать, вернее, не хочет. Мы просили потерпеть до окончания школы. А если еще и я таким окажусь, это убьет отца. Про маму даже не говорю, - Джон тоскливо вздыхает и опять отворачивается.
- Значит, больше этого не будет? – деревянным голосом интересуется Шерлок.
- Чего? – так же деревянно откликается Джон.
- Поцелуя, - поясняет Шерлок, - ты больше не поцелуешь меня, да?
- Я не должен… Но я… - Джон опять поворачивается и смотрит на Шерлока каким-то отчаянным взглядом, краснея, - я… хочу, - и с этими словами прижимается губами к губам Шерлока, как в тот раз, на крыше, неловко и совершенно невинно.
Этим поцелуем Джон словно стреляет из стартового пистолета, потому что Шерлок срывается, услышав разрешающий сигнал. Он отпускает руку Джона, остающуюся в его кармане, вытаскивает свою и обеими руками обнимает Джона, прижимает к себе и углубляет поцелуй. Джон совершенно не умеет целоваться, наверняка, даже девчонки не целовал. У Шерлока больше опыта, Виктор – его грязный опыт в этом деле, и он им пользуется. Надавив губами на сомкнутые холодные губы Джона, Шерлок заставляет его приоткрыть рот, вдохнуть дыхание Шерлока, услышать стон и почувствовать желание. Шерлок врывается языком, пробегает по кромке зубов и сталкивается с горячим языком Джона. Некоторое время они сражаются за доминирование, а затем Джон отступает, позволяя Шерлоку все, что тот захочет. Шерлок хочет все. Они оба погружаются в некое подобие транса, полностью отдаваясь нахлынувшим чувствам, острым, как бритва, и ярким, как цветные сны. Шерлок совершает действие, а Джон его подхватывает, они будто танцуют вальс, очень слаженно и до головокружения красиво, теряясь во времени и пространстве. Только когда в груди не остается кислорода, Шерлок милостиво отпускает рот Джона, облизывая губы и вглядываясь в довольно бессмысленное выражение его лица. Джон хватает воздух, пытаясь насытиться, отдышаться, и таращится на Шерлока. Его губы покраснели и припухли – само совершенство, Шерлок опять неудержимо хочет их целовать, но Джон с каким-то голодным стоном первый набрасывается на его собственные губы – плотина сдерживания прорвана, теперь Джон неудержим в своей страсти. Наверное, на дереве, в двух метрах от земли не очень удобно и не очень безопасно целоваться, но кто об этом думает, когда так сладко в груди, когда так жарко в паху, когда невыносима сама мысль о том, чтобы оторваться друг от друга. Начинается дождь, но они продолжают, не обращая внимания на то, как стремительно намокает одежда, и только когда в поцелуй примешивается влага, со смехом прерываются.
- Кажется, дождь, - замечает очевидное Джон, и Шерлок фыркает, упуская возможность подколоть его. – Что будем делать?
- Я бы ничего не стал делать, - серьезно отвечает Шерлок, - но ты недавно переболел, и я просто боюсь рецидива. Пойдем, провожу до дома. Тебе нужно срочно переодеться и залезть в кровать.
От этих слов Джон неудержимо краснеет и, пытаясь это скрыть, начинает спускаться с дерева. Потом они медленно бредут в сторону дома Ватсонов, сунув руки с переплетенными пальцами в карман Шерлока, и Джон тихо рассказывает то, что наболело за те дни, что они не виделись.
- Когда ты подошел к Виктору, у меня заболело сердце, - голос Джона тих и невыразителен. – Я подумал, что унаследовал от мамы, хотя раньше проблем такого рода не было. А потом ты пошел за Виктором, и у меня потемнело в глазах, - Джон на мгновение замолкает, переводя дух. - Захотелось догнать и удержать тебя, а Виктора избить так, чтоб даже пошевелиться не смог, - он втягивает воздух через нос в остаточной ярости. - Я прогулял уроки в тот день. Все, - сообщает с какой-то мрачной решимостью. - Сидел в засаде на школьном дворе и ждал, сам не знаю чего. Увидел Виктора, потом тебя, как вы переглянулись и пошли в одном направлении. Мне все ясно стало. Нет, я не пошел следом, - Джон мотает головой, крепче сжимая руку Шерлока. - Держался целых полчаса, но потом сорвался. Побежал к дому Треворов и стоял там, не особо даже и скрываясь. Я видел, как пришел доктор, потом машина подъехала, как старика выносили, как Виктор выскочил полураздетый, - Джон с трудом сглатывает и продолжает: - Они уехали, а тебя все не было. Я даже подумал, что ты не пошел к Виктору и обрадовался, но тут ты появился. Боже, у тебя такой вид был… - Джон вздрагивает, но берет себя в руки. - Словом, я понял, что произошло страшное, пошел за тобой, хотел догнать, спросить, обнять, успокоить, но ты оглянулся, увидел меня, и в твоих глазах столько боли было, что я просто сбежал, - он судорожно вздыхает. - Никак не мог выбросить тебя из головы. Каждую проклятую ночь видел во сне, по вечерам к дому твоему приходил, прятался, смотрел на окна, хотел увидеть, боялся встретиться… Какое-то сумасшествие. И эти сны… - Джон трясет головой, словно прогоняя морок. - Сны стали приходить часто. Грязные, в них был ты, и Виктор, и я. После них я просыпался с таким… ну ты понял… Мне так стыдно было, - признается он. - Страшно, что все догадаются, что я… - Джон поворачивает к Шерлоку растерянное лицо. – Шерлок, ведь я влюбился в тебя, да?