- Замолчи! – тяжелый удар затыкает Шерлоку рот, а Джон с удивлением смотрит на свой кулак. Скула Шерлока горит огнем, а в глазах Джона выступают злые слезы. – Замолчи… - шепчет он, смаргивая их.
- Иди, Джон, - устало говорит Шерлок, - простудишься. И не надо оправдываться. Ты был хорош тем, что никогда и ничего не объяснял…
- Почему был? – шепчет Джон, лицо его серое и какое-то опрокинутое, Шерлоку больно на него смотреть.
- Потому что был, - пожимает Шерлок плечами. – Я не хочу больше знать тебя, значит, мне придется тебя удалить. Очистить Чертоги от твоего присутствия. При следующей встрече не говори, что мы были знакомы. Просто пройди мимо, как незнакомец, ладно? – голос Шерлока чужой и холодный.
- Шерлок, - пробует Джон еще раз, - Мэри, она…
- Не говори мне про нее, - рычит Шерлок, - иначе я могу сорваться, сделать что-то ужасное, убить, застрелить, сжечь… Хочешь, чтобы вы оба уцелели, просто не напоминай…
- Тебе лучше уйти, - в себя приводит далекий голос Гарри Ватсон, которая выступает из тени улицы и смотрит на Шерлока черными провалами глаз.
- Не вмешивайся, - шипит Джон сестре, но Шерлок уже не слышит - в голове начинает выть какая-то жуткая какофония звуков, заглушающая все, что не относится к ней, отчего появляется стреляющая боль в висках и в затылке, а в груди разрастается ощущение, будто вместо сердца – гиря, которая не дает вздохнуть.
Шерлок сжимает виски руками и просто сбегает, не разбирая дороги, подальше отсюда, от Джона, от Мэри, от Гарри, от воспоминаний о любви и предательстве. Не было, ничего не было, лишь серая пустота вокруг. Ни красок, ни музыки, ни легкости – только глобальное одиночество.
Шерлок приходит домой под утро, совершенно не в состоянии сказать, где был. Кажется, бродил по улочкам Милтон-Корк, кажется, забредал в лес. Шерлок помнит широкие фермерские поля за городом, укрытые ночной мглой, а еще журчание и холод реки, потом опять улицы, дом Джона, это Шерлок помнит отчетливо, и, наконец, свой дом. Шерлок прячется в Чертогах и иногда выныривает на поверхность реальности, но там так больно, что он возвращается обратно в уютную тишину и пустоту. Пальто насквозь промокло, значит, дождь все-таки пошел. Шерлок стоит у окна спальни и смотрит на светлеющее небо. Сунув руки в карманы, он обнаруживает в одном дыру, оставленную купленным на ярмарке ножом, прощай, нож, не жалко, ты слишком яркое воспоминание. С волос капает вода, в ботинках хлюпает вода, в глазах все та же вода, даже за окном вода… Как много воды. Шерлок в каком-то оцепенении наблюдает за восходом солнца, за пробуждением жизни, за тем, как около их дома останавливается полицейская машина, и из нее выходят двое полицейских. Они звонят в дом, и заспанный отец, щурясь и зевая со сна, открывает дверь. Шерлок тупо смотрит, как полицейские заходят к ним, а через некоторое время входят в его комнату. Он не слышит ни слова из того, что они говорят, позволяя застегнуть на себе наручники, вывести из дома и посадить в машину. Матушка, кажется, плачет, отец поспешно одевается и едет с ним. В полицейском участке Шерлок все так же молчит, не отвечая на вопросы, которые ему задают в присутствии отца. У него берут отпечатки пальцев, подвергают унизительной процедуре осмотра, берут на анализ биологический материал и уводят в камеру, где, наконец, Шерлок забывается долгим тяжелым сном. Его будит появление Майкрофта и какого-то маленького тщедушного человека с кожаной папкой в руках. Прежде чем заговорить, Майкрофт изучает своим пронизывающим взглядом брата, а потом удовлетворенно кивает.
- Я могу сказать с уверенностью, что ты не убивал ее. Да это подтверждают и твои анализы. Никаких половых контактов с проникновением. Найденный на теле жертвы биологический материал не соответствует твоему. Конечно, нож, определенно, твой, - продолжает брат, - но дыра в кармане пальто дает логичное объяснение тому, как он пропал. Против тебя есть ряд косвенных улик: нож с твоими инициалами и свидетельские показания об угрозах в ее адрес. В целом, наша линия защиты камня на камне от обвинения не оставит…
- Какая жертва? – Шерлок все не может взять в толк, о ком говорит Майкрофт.
Брат ухмыляется и называет имя.
- Мэри? Она мертва? – Шерлок потрясенно смотрит на брата. – Этого не может быть.
- Может, - возражает Майкрофт. - Девочку изнасиловали и убили, твоим ножом, Шерлок.
- А кто дал показания об угрозах? – голос Шерлока дрожит, потому что он и так знает ответ.
- Сам посмотри, - брат сует под нос скрепленные вместе листы бумаги, на которых вверху написано: «Протокол допроса J.H.Watson».
Шерлок отталкивает их и потрясенно произносит:
- Не верю. Джон не мог…
- Да, не веришь, потому что знаешь, - кивает Майкрофт. – Итак, в сущности, мы можем добиться твоего освобождения…
- А камеры? – смотрит на брата с надеждой Шерлок. – Твои камеры, ты же их всюду насовал…
- Нет никаких камер, Шерлок, - Майкрофт говорит с жалостью в голосе, словно ведет беседу с душевнобольным, которого лучше не волновать. – Разве что парочка в твоей комнате и доме, но ты их и сам нашел.
- Но ты же все знал, когда приехал, - не верит Шерлок. – До мельчайших подробностей.
Майкрофт не может удержаться от самодовольной ухмылки:
- У меня в этом городе свои связи, а еще я умею наблюдать и видеть. Замечать детали и делать выводы. Задавать правильные вопросы нужным людям. То, о чем я говорил в машине. Мисс Марпл, помнишь? Ты попытался поиграть в детектива, но не освоил в совершенстве науку наблюдения, братишка. Все, что я знаю о тебе – мои выводы, ничего больше. Твоя проблема в эмоциях и чувствах. Они подводят, заставляют ошибаться. Избавься от чувств, и ты превзойдешь меня, - Майкрофт покровительственно смотрит на брата, и неожиданно для себя Шерлок ему верит.
- Ладно, посиди тут пока, нам надо переговорить с инспектором, может, удастся тебя вытащить, - Майкрофт поднимается, а за ним все время молчащий человечек с папкой.
Они уходят, а Шерлок опять остается в камере один. Он зябко ежится (пальто отобрали), думает о том, что научится наблюдать и делать правильные выводы, чтобы превзойти в этой науке брата, обязательно научится, если выберется из этой передряги. Он много о чем думает, но только не о Джоне и Мэри. Это – запретная тема, которой лучше не касаться, чтобы не сойти с ума, чтобы опять в голове не заиграла ужасная какофония звуков, и боль не накрыла с новой силой. Брат появляется только через час.
- Выходи, с тебя снимают все обвинения, - сообщает он.
- Что? Почему? – спрашивает Шерлок.
- Потому что я могу почти все, - самодовольно отвечает Майкрофт. – Пошли скорее. Мы уезжаем в Лондон. Матушка с отцом уже собирают вещи. Будешь учиться на дому. Наймем преподавателей, - сообщает Майкрофт.
Шерлок поднимается и идет за братом – спешка совсем ему не нравится. В коридоре Шерлок видит того самого сержанта, забиравшего его из дома, Лестрейда, кажется, а рядом с ним Джона. Джон смотрит на Шерлока во все глаза, у него дрожат губы, а лицо белое, но Шерлок старательно отводит взгляд и с непроницаемым лицом проходит мимо. Он очень боится, что Джон его окликнет, Шерлок не знает, как отреагирует, он впервые сталкивается с предательством дорогого человека. Ему не хочется бить Джона, не хочется с ним разговаривать, даже смотреть на него не хочется, и, возможно, Джон это понимает, потому что даже не пытается подойти.
У входа в полицейский участок стоит черная правительственная машина брата. Шерлок ныряет в нее, следом забирается брат и человечек с кожаной папкой. Брат протягивает Шерлоку пальто.
- На, накинь, а то замерзнешь, - и Шерлок послушно надевает.
Матушка и отец уже ждут их в нетерпении. Отец передает водителю скрипку Шерлока, свой кофр с сигарами и матушкины украшения в специальном чемоданчике, больше никаких вещей. По словам Майкрофта, остальное отправят в контейнере, он лично займется этим чуть позднее. Матушка и отец забираются в салон автомобиля, о чем-то взволнованно переговариваясь, а Шерлок не слушает их, прощаясь с Милтон-Корк. Он прожил здесь чуть больше месяца, но успел полюбить и возненавидеть. В нем борются два противоположных желания – поскорее уехать и остаться навсегда. Шерлок запирает чувства и эмоции, связанные с Джоном, в темной маленькой комнатушке, на которой выводит мелом: «Опасно! Не входить». Шерлок не знает, как будет жить дальше, но уверен, что будет жить, назло всем и каждому. С этого дня он снова станет прежним. Чувства – не его сфера. Шерлок смотрит сквозь залитое дождем окно на остающийся позади Милтон-Корк и не замечает, как слезы катятся по щекам.