Они начали встречаться. И уже через пару дней разговоры плавно перешли в нежные и осторожные поцелуи на скамейках в тенистых аллеях набережной. В тот день, когда она все же отдалась ему в квартире его друга, где они провели полдня в постели, вставая только для того, чтобы шмыгнуть в душ или достать из холодильника холодный сок или пиво, Андрей признался, что любит ее и хочет жениться на ней. Вся плебейская сущность Веры в тот вечер грозила выплеснуться слезами радости и грязно-приторными потоками откровений. И только один бог знает, что удержало ее от этого признания. Словно инстинкт самосохранения заткнул ей рот, чтобы она не посмела рассказать своему будущему мужу, кем была и чем занималась еще несколько дней назад.
Через неделю после предложения Андрей переехал к Вере вместе с маленьким чемоданчиком, в котором аккуратно лежали сорочки, трусы и носки ее потенциального супруга. Строя планы – свадьба, свадебное путешествие, покупка машины и норковой шубы «Верочке» (Андрей был при деньгах, он держал три продуктовых магазина и три табачные точки на рынке), – он намекнул своей невесте, что ей надо срочно оформить загранпаспорт. Планировалась поездка в Италию, в Венецию. Вера ходила как пьяная. Она не верила, что все это происходит в реальности. И хотя ее несколько удивил тот факт, что при интеллигентной внешности и холеных руках ее жених не директор какой-нибудь брокерской или дилерской конторы или, на худой конец, владелец сети магазинов, торгующих бытовой техникой, а всего лишь бизнесмен средней руки, она все равно была счастлива и даже ни разу не спросила его, почему он не спешит знакомить ее со своими родителями. Всему свое время, все образуется … Все ее сомнения были развеяны в тот день, когда Андрей неожиданно привез ей большую розовую коробку, украшенную белым бантом, в которой оказалось свадебное платье.
– Надень, – попросил он, бледнея от своей затеи. – Я хочу посмотреть на тебя…
И Вера, которая не ожидала его возвращения так рано и встретила жениха с руками, жирными от фарша, вдруг почувствовала исходящую от Андрея сильную сексуальную энергию. Она уже поняла, чего он от нее ждет. Она вымыла от мяса руки, вытерла полотенцем, сняла с себя халатик и открыла коробку. Медленными движениями, приседая на корточки и поворачиваясь к Андрею то спиной, то боком и зная, как действует ее молодое и начавшее округляться тело на мужчин, она достала из коробки ворох кружев и сложенную в несколько раз фату из белой английской сетки. Стараясь раньше времени не смотреть на своего жениха, она тем не менее на его глазах надела платье, фату и повернулась к нему. Вера видела румянец на его щеках, расширенные зрачки… И вдруг поймала себя на том, что испытывает к этому парню то же самое грубое и животное чувство, какое она испытывала раньше к другим мужчинам перед совокуплением. И ей захотелось испытать всю остроту прежних прикосновений, ударов, насладиться ядом, которым было все еще пропитано все ее естество. Она, расставив ноги, нагнулась, взяла в руки подол белого пышного платья и стала медленно поднимать его вверх, до самой груди… Она знала, что мужчину сейчас меньше всего интересует ее лицо, а потому стояла так несколько секунд, отгородившись от своего ошалевшего, как ей казалось, возбужденного до предела жениха, кружевными оборками, пока не почувствовала сильный и острый удар в живот… Затем еще один. Что-то горячее потекло по ногам, и Вера, издав булькающий, утробный звук, рухнула на пол…
Она уже не могла видеть, как Андрей, вытерев большой кухонный нож о белое, сугробом лежащее под ногами платье, оставляя на нем широкие алые и влажные следы крови, грязно выругался и даже пнул носком ботинка в мягкий бок распростертой перед ним «невесты». Вера Обухова вот уже несколько секунд была мертва.