— Он дежурит сегодня в полицейском участке, — ответил мне женский голос.
— Как мне его найти? — спросила я.
— Попробуйте позвонить шерифу. Кто ищет его?
— Из Городской финансовой компании, — соврала я, глядя на вывеску через улицу.
Повесив трубку, я решила, что сейчас именно тот момент, когда мне следует нанести визит шерифу Джону Дж. О’Мэлли и вручить ему должным образом свои верительные грамоты.
Огромное каменное здание администрации графства было построено в конце прошлого столетия. В нем помещались все учреждения графства, архивы и даже тюрьма. Оперативный отдел, офис шерифа и тюрьма находились на нижнем этаже с входом с заднего двора. Возле здания стояли помимо кареты полицейской лаборатории еще несколько служебных машин.
Я нисколько не была бы удивлена, если бы шериф отказался меня принять, но он попросил меня подождать, пока не закончится совещание в кабинете медицинского эксперта. Атмосфера офиса шерифа, да и всего оперативного отдела, несмотря на современную мебель, напоминала те времена, когда отправление правосудия находилось в одних руках. Я поделилась своим впечатлением с помощником шерифа.
— Мы еще храним кое-что из старых традиций, — ответил тот. — Например, мистер О’Мэлли готовит пищу заключенным, получая за это поденно. Прошлой осенью он построил себе квартиру на этой территории, и теперь они с женой живут здесь. Мы, профессионалы, полицейские офицеры, можно сказать, карьерные кадры, но есть и другие особые полицейские силы, они сохраняют традиции старых «комитетов бдительности».[1] Две недели в году у них учеба и тренировки в полицейской школе штата, у шерифа особая забота о них, чтобы они всегда были в форме — гимнастика, стрельба по целям, тренировки. У нас один враг, мэм. Это мое личное мнение. Небольшое словцо на четыре буквы.
Очевидно у меня был вид шокированной дамы. А ему только того и надо было. Его строгое лицо расплылось в широкой улыбке.
— Пиво.
Я поинтересовалась численностью и тех и других сил.
— Регулярных полицейских у нас двадцать четыре человека плюс, разумеется, священник. А в особых — около сотни. Они все добровольцы и не на жаловании. Они — как бы это сказать, да вы знаете эту поговорку, — больше католики, чем сам папа римский. Некоторые и вправду такие. Я с удовольствием ухожу домой, когда кончаю дежурство, снимаю обувь и забываю все о работе, а вот эти ребята продолжают околачиваться здесь и ждут, чем бы заняться.
— Почему они не становятся профессиональными полицейскими?
— Хороший вопрос, мэм. Мне самому хотелось бы это знать.
Спустя несколько минут я лицезрела миссис О’Мэлли. Она задержалась у стола, чтобы взять подписанную форму, подтверждающую, сколько порций тюремной еды она сегодня выдала заключенным. Она отнюдь не напоминала почтенную матрону. Такой миловидной блондинке с капризным лицом, которую я видела перед собой, небезопасно было общаться с заключенными, подумала я. Наверное, она все же не сталкивается с ними, а занимается попечительским надзором над тюремной кухней. Миссис О’Мэлли посмотрела на меня с явным любопытством.
Помощник шерифа представил меня:
— Миссис Осборн, журналистка. Шериф попросил ее подождать.
— У Джона Джозефа еще не было ленча. Это вы пишете о Стиве Хиггинсе?
— Да, я.
— Я так и подумала, — заметила она, явно спеша по своим делам. — Не хотите ли заглянуть в нашу кухню, пока ждете шерифа?
— С удовольствием, — согласилась я.
— Конечно, в ней нет ничего особенного, — заявила миссис О’Мэлли, когда мы шли по коридору к двери, ведущей в тюремное крыло здания, — но если вам больше нечего делать, почему бы не посмотреть. — Звонок на двери прозвучал так громко, что, казалось, отозвался в каждом уголке здания. Столь же всепроникающим был запах карболки, хотя даже он не смог заглушить вонь сточных вод и противный запах плесени.
— Стив, должно быть, потрясен тем, что произошло утром в студенческом городке?
— Да. — Что еще могла я ей ответить? Я подумала, что это замечание должно было убедить меня в ее дружеской близости с Хиггинсом.
Следующую дверь одним поворотом ключа открыл перед нами охранник.
— Надеюсь, у вас с собой нет оружия? — справилась миссис О’Мэлли.
— Только пишущая ручка, — ответила я.
— Может, вам лучше оставить у Джека вашу сумочку?
Вспомнив «электрика» Ковача, я решила не делать этого, и, показав охраннику свое журналистское удостоверение, прошла в дверь, не расставаясь с сумочкой.