В комнату вошли трое. Мастер Улиус, едва сдерживающий ухмылку, напряженная Селия и… бледный, нервно подрагивающий, будто чихуа-хуа, решительно настроенный Лиссай.
Все трое пристально смотрели на меня, не произнося ни слова. Я замешкалась. Затем встала и сделала легкий реверанс:
— Ваше Высочество.
Лиссай тяжко вздохнул. Оглянулся затравленно, словно жертва, и ответил, опуская приветствие:
— Тинави, я, к-как полномочный представить Дворца, требую Вашего освобождения из этой к-камеры, — пояснил мне принц, привычно спотыкаясь на букве «к» и попеременно белея и краснея.
Улиус смотрел на него с любопытством, Селия — слегка агрессивно.
— От имени Дома Ищущих я приношу извинения за то, что Вас, мою подругу, вмешали в это возмутительное недоразумение. Дипломатические отношения с Иджикаяном — дело Дворца, Иноземное Ведомство не имеет к-к ним ник-какого отношения. Более того, вопрос уже решен. Приношу Вам извинения и прошу проследовать за мной, — почтительно склонил голову принц.
Селия демонстративно закатила глаза. Я расправила плечи и гордо подошла к Лиссаю. Взяла его под руку. Молча вышла за ним в коридор. Причем еле удержалась от того, чтобы победно не высунуть язык. Коллеги остались в комнате.
Мы с Лисом довольно долго блуждали по коридорам Ведомства, но потом все-таки оказались на улице. Там я позволила себе выдохнуть.
— Лиссай, — проговорила я настолько тепло, насколько это было возможно. — Спасибо, спасибо Вам большое! Вы даже не представляете, как я ценю то, что вы пришли за мной!
Это была абсолютная правда. Сегодня он натурально пришел меня спасать. При том, что сейчас наша дружба с принцем была слегка омрачена его ревностью по отношению к Святилищу, из-за чего несколько последних встреч прошли несколько натянуто, снова и снова расстраивая меня до ужаса.
Но теперь все снова нормально. Ай, красота!
Лиссай, впрочем, не улыбнулся мне в ответ, как следовало ожидать.
— Благодарите своего к-куратора, — грустно обронил он. — Этот плебей ворвался к-ко мне совершенно непозволительным образом, разогнал мою охрану, силком притащил меня сюда, чуть ли не в наручниках… — поморщился Лиссай. — Ник-когда раньше не видел столько багровых зигзагов гнева сразу! Передайте ему, что в следующий раз я не потерплю такого обращения от к-к-к-какого-то Ловчего! — буквально выплюнул Лиссай, обычно куда более сдержанный.
У меня отвисла челюсть:
— Полынь вас похитил?
— Не люблю сильных слов, но да, именно похитил, — принц потряс головой, будто отгоняя неприятные воспоминания:
— Насильно привел меня к иджик-каянской делегации, прямо в пижаме, — он негодующе обвел рукой свой шелковый наряд, — Заставил с ними шутить, благодарить их за черную к-краску, обсуждать с ними иск-кусство…
Тут Лиссай издал поистине трагичный стон:
— Он даже принудил меня подарить этим пустынникам несколько своих к-картин! Сейчас придется их упак-ковывать и подписывать: «От принца Лиссая любимым друзьям»! К-кошмар к-какой! — схватился за голову Лис.
Глаза у него были совсем тоскливые. Я аж испугалась.
— То есть Полынь… эээ… заставил вас разбираться с международным скандалом?
— Видимо, да, — горько вздохнул принц. — Я вам очень, очень сочувствую, Тинави. Ваш начальник невыносим!
— А иджикаянцы в итоге, ээээ, довольны? — продолжала допытываться я.
— Еще бы они не были довольны… — застонал Ищущий, схватившись за голову. — Всеми правдами и неправдами надеялись хоть к-как-то привлечь внимание официальных представителей Дворца к-к своему яйца не выеденному делу! А в итоге их полчаса развлек-кал принц к-крови… Прыгал перед ними, к-как зайчишка. Для имаграфов на память за плечи их обнимал, ужас, сплошная антисанитария. В к-конце к-концов они милостиво попросили у меня прощения за причиненные Иноземному Ведомству неудобства и отправились пировать, заручившись моим обещанием оплатить их счета в ресторанах. Сказали, завтра уедут прочь. Сами довольные, к-как слоны. А ваш сумасшедший к-куратор после этого еще и потащил меня к-к-к вашим не менее отвратительным коллегам и, наконец, к-к вам в допросную.
В ответ на все это я изумленно покачала головой.
Неожиданно из кустов, бурно растущих по краям Министерской площади, выскочило несколько молодых, квадратных в разрезе гвардейцев. Они подхватили унылого Лиссая под руки и бодрым шагом потащили его прочь, что-то злобно шепча друг другу и потирая шишки. Принц покорно обвис между ними.
— Спасибо большое, Лиссай! — обескураженно крикнула я ему вслед. Долговязая фигура Лиса в пижамке уже совсем исчезла за шкафоподобными стражами, плотно сомкнувшими ряды.
— На здоровье. Приходите на чай! — донеслось слабое приглашение из-за жестяных рядов. И вот пойди пойми — это была простая вежливость или нечто большее?
Я обернулась.
Огромное, сложносочиненное здание Иноземного Ведомства поблескивало витражами под золотым вечерним солнцем. Зрелище притягательное, но мне совсем не хотелось туда возвращаться.
Получается, Полынь сумел исполнить условие Селии: она сказала, что меня не выпустят, пока «во Дворце не скажут обратного». И тут куратор вытащил джокера в виде Лиссая. Младший принц, не поспоришь. Со слов Лиса мне показалось, что весь инцидент исчерпан, как таковой. Но не факт.
Я поежилась. Нет, идти сейчас в Ведомство не стоит.
За пять медяков я купила у мальчишки-газетчика вечернюю «Вострушку». Оторвала первую страницу, крупно написала на ней «СПАСИБО!» и отправила Полыни с Марахом. Во время допроса филин честно ждал меня в коридоре, и теперь прилетел на плечо. Умничка.
Марах, одобрительно ухнув, умчался прочь.
Я пожевала губами, размышляя, что делать дальше, и в итоге решила пойти домой.
ГЛАВА 38. План Б
Раз, два, три, четыре, пять -
Бокки за окном опять.
Шесть, семь, восемь, девять -
Старое, чужое время.
Десять, десять, десять, десять -
Надо спать, не куролесить!
Ночь прошла на удивление спокойно. После такого-то дня!
Проснувшись с петухами, я поняла, что у меня полно свободного времени. Нежданная радость, однако. Ибо нет ничего приятнее неспешной утренней рутины: душ, зарядка, легкая медитация, долгий и вкусный завтрак.
Впервые за две недели я пересеклась с Анхелой, своей кухаркой. Она приходит на заре, и уходит спустя час, поэтому видимся редко.
Анхела была добродушной толстушкой средних лет, с косами, завернутыми в крендельки над ушами. Лет сорок назад она переехала в столицу с западных территорий Смахового леса. Но харизматичный деревенский говор тех мест до сих пор с ней.
Анхела сразу вывалила на меня кучу информации сомнительной важности: где теперь лежит средство для мытья посуды, почему бакалейщик повысил цены, во сколько завтра доставят молоко и так далее. Я старательно кивала. Но мысли мои были направлены на две дохленьких ташени, которые торчали из кармана на ее фартуке. Видимо, Анхела подобрала их на пороге запертого на ночь дома.
— Надысь господин Потравк возмутился, дескать, инфлянция энта ваша ускоряется, а зарплату ему не того…. Не повышают. Вот и решил самовольничать, ценники на всех овощах, упырь, попереклеивал! Да втайке от хозяина! Но мы-то, покупатели, то бишь, не лыком шиты! Пришли к нему давеча с митинхом, все чинно-благородно…
— Анхела, прости, что перебиваю. Сегодня очень важный день на работе. Для меня были какие-то письма?
— А то ж нет!
Кухарка передала мне ташени. Я горячо поблагодарила ее за работу, похвалила за гражданскую активность в случае с митингом, пожелала хорошего дня и бочком-бочком ускользнула обратно в спальню, пока она не вспомнила еще чего-нибудь важного. Есть люди — добрые, веселые, жизнерадостные, но одна проблема — не заткнешь. Анхела из таких. Слава небесам, что обычно у нас не совпадает расписание!