Эти протоцивилизации предпочитают начать все с «белого листа», как будто до них ничего и не было. Это уверенность в своей особой предназначенности и важности для других обществ и государств начинает доминировать в отношениях с другими нациями и государствами, несмотря на достижения и победы других культур.
Но данная мировоззренческая установка позволяет решать сразу несколько задач: она исходит из уверенности данной цивилизации в своем поведении и отношении к жизни и истории (то есть – ощущение права на т а к о е именно мировоззренческое поведение), одновременно такой тип цивилизации связан с неким футуристическим ощущением исполнения своего предназначения в будущем, но не сейчас, не сегодня. Кстати, это резко выраженная метальная черта русского человека, который никогда не удовлетворен текущим моментом своей жизни и в целом считает ее – эту повседневность – помехой, отвлекающей от исполнения задач (каких точно – он не знает) в будущем.
Русский человек – это человек завтрашнего дня, поэтому и характерны для мифологических архетипов его сознания представления о будущей, настоящей жизни, до которой надо дожить. От этого в России основная масса населения легко поддавалась увещеваниям всякого рода пророков и политических юродивых – потерпеть сейчас и получить все сполна в будущем, завтра. Эта идеология отложенных революций прекрасно воплощена в русской устной народной традиции, у русских писателей, которые озабочивались проблемами народного сознания.
Наконец, это цивилизация, которая чувствует себя отличной от всякой другой. Упаси Боже в рамках идеологии этой цивилизации говорить о похожести, близости с жизнедеятельностью других народов. Это никак не проходит. Потому-то и покоится этот великий замок (в толстовским смысле) в сознании прежде всего русского человека (субъекта русской цивилизации) – Россия и Запад, мы и они, свое и чужое, родное и иное. Россия так и не преодолела этой оппозиции, не переболела ею, всякий раз считая тех, кто на стороне чужих, иных (Запада), если не врагами, то противниками, иномышленниками.
Эта дихотомия сознания русского человека давно стала его чуть ли не центральным ментальным качеством. Понимание себя, как народа, находящегося в ожидании с потенциально грядущим столкновением с иными этносами и культурами, сочеталось с ощущением некой правды жизни, недоступной «иным» людям и государствам.
В публицистической утрированности этой картины противолежания России и Мира (иного мира, не своего) есть много справедливого по одной только причине: повторение одного и того же сценария нельзя не увидеть в политических взглядах, идеях, расхожих домыслах и прошлой Руси (России), и сегодняшней, в историческом смысле, России (СССР), находящей уже в XXI веке.
И еще одно соображение, связанное с особенностями формирования России как протоцивилизации. В основе ее своеобразие по большому счету лежат три базовых элемента: один – природный, связанный с местом нахождения этноса, создателя данной цивилизации, и два – культурно-духовных. С первым понятно, об этом подробно рассуждала русская философия начала ХХ века: отсутствие видимых границ, безграничность пространств, разнообразие природного ландшафта, известная отстраненность от центров мировой цивилизации (как с Запада, так и с Востока), выработанное в связи с этим умение приспосабливаться к разнообразным природным обстоятельствам и решать возникающие жизненные проблемы собственными силами. На двух других остановимся поподробнее.
Русские формируют в процессе своего исторического и культурного развития свою собственную эпистемологическую систему22. Это по-своему решающий момент, так как он связан с выделением на базе речи, языкового объяснения действительности неких исходных формул познания и оценки реальности, объяснения и оценивания действительности.
Западноевропейская цивилизация имела в этом отношении замечательную предшественницу в виде древнегреческой цивилизации, которая при посредничестве римской культуры и латинского языка, так или иначе, но угнездилась в основах эпистемологии западного типа мышления. При этом обнаружились множественные потери, усвоение шло неточно, с изменением духа и сути того, что определили в античности древние греки, но база была, точка отсчета определилась. Она, правда, в дальнейшем подвергалась неоднократной «правке», пока с периода раннего Возрождения окончательно не вырулила на путь понимания традиции и связи с прошлым.
22
Об этом см. наши книги: Понять Россию. Книга о свойствах русского ума (СПб., 2016) и Русская литература в судьбах России (СПб., 2019), в которых подробно рассматриваются вопросы эпистемологической системы русского языка и особенности религиозного сознания (православия) как части русской культуры.