Февраль. Шолохову два звонка — сначала из Союза писателей, затем из ЦК. Те и другие о юбилее француза Виктора Гюго. Поудивлялся, почему его привлекают, но не сопротивлялся. Вскоре вышло постановление Политбюро «О мероприятиях по проведению 150-летия В. Гюго». Создан юбилейный комитет из числа членов Советского комитета защиты мира и Союза писателей: Фадеев — председатель, Эренбург — заместитель, дальше названо еще десять фамилий. Шолохов, вопреки традиции составлять списки по алфавиту, обозначен первым, Симонов — рядом с ним.
Великий Гюго, разумеется, хорошо, но более его притягивает возведение Цимлянской плотины и строительство канала Волга — Дон. Едва ли не каждый день оттуда сообщения в газетах и по радио. Море в степи будет: Цимлянское! Все сулят: заслон засухе… канал будет… новая транспортная возможность… ускоренное развитие области… Соблазнился побывать там и помчался из Вёшек на машине — единым марш-броском. Уже засыпан проран, уже есть новое русло, и уходят под воду седые от ковылей займища, древние курганы и еще незатянутые под дождями-ветрами недавние траншеи и окопы…
Появился очерк «Первенец великих строек». Он едва ли чем отличался от десятков таких же журналистских заметок, восхищенных замыслом Сталина и деяниями строителей — и все это, мол, для советского человека!
Но зато сколько неповторимых, истинно шолоховских высверков в пейзажах: тонких, изощренно живописных.
Но зато повторима в его публицистике, даже парадно-праздничной, державная озабоченность. Власть не замечала уничтожения бесценного невосполнимого исторического наследия: «Затоплена водой древняя хазарская крепость Саркел, разгромленная еще Святославом. И странное чувство охватывает душу, и почему-то сжимается горло, когда с Кумшатской горы видишь не прежнюю, издавна знакомую узкую ленту Дона, прихотливо извивающуюся в зелени лесов и лугов, а синий морской простор…»
Осень — сентябрь. На стол Маленкову — до партийного съезда месяц — кладут письмо из Ростовской области. Четыре рукописные страницы от некоего бухгалтера. Рассказывает — в подробностях, — как нехорошо вел себя Шолохов: пил в гостинице. Если кто еще читал этот донос, то неминуемо вспоминал нехитрый куплетец из одного модного фильма: «Рюмочка христова — откуда? Из Ростова…»
Маленков словно ждал письма, а может, и впрямь ждал. Пренебрег давним аппаратным правилом отправлять такого рода письма в архив за ненадобностью. Либо, если уж приспичит, адресовать для проверки достоверности в обком или Союз писателей. Сам решил «принимать меры». Придал письму значимость. Его резолюция выказывает особую всепартийную озабоченность: «Т. т. Пономаренко П. К., Суслову М. А., Хрущеву Н. С., Шкирятову. На ознакомление вкруговую. На секретариат ЦК».
Каков же, как выражался Сталин, ареопаг секретарей ЦК! Резолюция не сулит ничего доброго — ее принцип, как сказали бы в народе: лучше перебдеть, чем недобдеть. Но даже с такой резолюцией не решились на что-либо определенное: не отобрали делегатское удостоверение и не объявили выговор. Обсудили и ладно. Шолохову от этого не легче: по Москве и Ростову пошли круги оскорбительных слухов.
Одно к другому складывается против вёшенца в этом месяце: совпадение или так кому-то очень понадобилось? В самый канун съезда ЦК получает еще один сигнал-донос. Сообщение из Союза писателей — опять о неправильной линии «Нового мира». И вновь с фамилией Шолохова: «До сих пор члены редколлегии т. т. Шолохов М. А., Федин К. А. почти не участвуют в работе журнала». А в разгаре борьба с «безыдейщиной» и «безродным космополитизмом» — надо «участвовать».
Октябрь. Открылся съезд ВКП(б), первый после одиннадцати лет забвения уставного требования. Позади годы предвоенных репрессий и мужества народа, настрадавшегося во имя созидания великой державы. Позади великая война, выигранная народом, который ничего не пожалел для победы. В надеждах лучше жить восстанавливается невероятными трудами разрушенное войной хозяйство.
Делегаты слушают доклад Маленкова. Он не обошел литературную жизнь. В нем призыв к «решительной борьбе с халтурой» и наказ «беспощадно вытравливать ложь и гниль из произведений литературы и искусства».