Глава первая
1965: ЖИЗНЬ «НЕ ДЛЯ ПЕЧАТИ»
Шолохову шестьдесят! Этот особый лично для него год был с преизбытком заполнен событиями особой значимости и для всей страны, и для мировой общественности, и для взбудораженных юбилеем недругов тоже.
Будни
Вёшки. Первые дни нового года.
Завтрак в восемь. За столом многолюдно. Гостюют младший сын Михаил с женой Валентиной Исмаиловной и младшая Мария со своим мужем Юрием Павловичем. Глава семьи в хорошем настроении: «Кто рано встает, тому Бог дает. Анютка молоком меня уже попотчевала парным…» У него особые обращения к сидящим вокруг: Миня, Пиня и Ляля. Миня — это жена, давно уже не Маруся-Марусенок. Пиня — вот же какая причуда — это младший сын Михаил. Ляля — невестка. Вместе с ними застолье украшают шесть веточек третьего поколения: три внука и три внучки; три на три — счастливый уравновес.
Ступит хозяин на крыльцо, и тут же к нему, виляя хвостами, бегут надежные, отлично натасканные на охоту, друзья-красавцы — английские сеттеры и пойнтеры.
К обеду или на ужин, глядишь, пожалует с мужем сестра Марии Петровны — Лидия, живут соседями.
На кухне колдует — уже лет тридцать в этой семье — Анна Антоновна, для старших просто Нюся или Анюта.
В полдень почтальон постучится с толстой сумкой на ремне, принесет поболе двух десятков газет и журналов, а еще письма — почти каждый день десятками. Шолохов посмотрит на груду конвертов и скажет с тоской: «Нет ни сил, ни времени на все ответить». Но все-таки читал и надиктовывал секретарю ответы, а то и сам брался за перо. Секретарь ему выделен как депутату. Они не раз менялись. (Один из них — Андрей Зимовнов — проработал с 1965-го с перерывами лет семь и — поклон ему! — выпустил интересную книгу «Шолохов в жизни. Дневниковые записки секретаря». Но мог бы обогатить ее, если бы дал рукопись на просмотр детям Шолохова.)
Комната, куда уходил на ночной покой, проста, но с писательским отличием. Здесь не только две кровати и у стены трехстворчатый шкаф для одежды, там гардероб Марии Петровны и пристанище для его костюмов и любимых галифе. Меж кроватями обосновался небольшой старинный письменный стол с деревянной балюстрадкой в подпорку книгам и бумагам.
Еще одна комнатка как бы охотничья: висели ружья, а на столе гильзы, патроны, пыжи…
…Отправил открыточку поэту Виктору Бокову. Полюбился! Истинно народная лира, даже балалаечник при исполнении некоторых своих песен. Узнал то, что поэт старался скрывать — сидел по наговору много лет в лагерях. Пишет ему: «Дорогой Виктор! (сие означает: Виктор-победитель). Желаю Вам в новом году удачи и успехов…»
…Полистал рукопись книжечки, которую задумал выпустить один местный газетчик — к его юбилею. Привез свою рукопись с таким же предназначением и преподаватель Ростовского университета Марат Мезенцев. Не поддержал ни того ни другого, ибо не любил юбилейщину. Кстати, сей ученый после кончины Шолохова превратится в отъявленного антишолоховца. Говорили, правда, что на смертном одре раскаялся.
…Принял ходоков. Они его попросили обратиться к московской власти, чтобы помогла устроить для района телевидение. Он понимал: если сейчас согласится, то потянутся хлопоты и они тоже будут отвлекать от литературы. Но взялся и уже через полтора года его благодарили — появилось ТВ.
…Шолохову добрая весточка из Токио — в театре народного искусства «Мингуэй» скоро будет премьера «Поднятой целины». Спустя годы узнал, что за удачным началом пошло отличное продолжение: больше 300 спектаклей, и не только в столице.
Иногда днем он заходил в свой «депутатский» кабинет, который ему выделен в райисполкоме. Принимал избирателей, тех, кто не догадался пробиться домой. Жалобщики — вёшенцы, казаки и казачки с недалеких и далеких хуторов — считали самым удобным являться ранним утром.
Сам он вставал и шествовал «на работу», в свой домашний кабинет на втором этаже чаще всего в четыре утра.
В завтрак не обходился без радио — пользовался стареньким ламповым приемником. Он рядом, хотя и с древним, но уютным диваном.
Подворье не очень-то ухожено: заборы стали хилиться, но скрученные проволокой пока держатся, и не сразу догадались дорожку к крыльцу заасфальтировать. Зато все шесть комнат в доме в теплоте и ухоженности, попробуй иначе при Марии Петровне!