Конечно, это обстоятельство ни в какой мере не может оправдать тех безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И виновные в этих безобразиях должны понести заслуженное наказание. Но все же ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло бы показаться издали.
Ну, всего хорошего и жму Вашу руку.
Ваш И. Сталин».
Комиссия Шкирятова работала в духе этого письма Сталина. Она рассмотрела более 4000 дел, возвратила несколько тысяч голов скота, незаконно конфискованные курени, домашние вещи, распорядилась заплатить деньги за вещи, пропавшие после конфискации. 4 июля Политбюро приняло постановление «О Вешенском районе». В нем осуждались методы Овчинникова и прочих, но сурового наказания они не понесли. Овчинникову объявили строгий выговор, лишили поста секретаря Ростовского горкома и воспретили ему работу в деревне (то-то он опечалился!).
Резник же и другие гэпэушники, расстрелявшие свыше полусотни человек и посадившие тысячи, не получили даже устного взыскания.
VII
В новом объединенном Союзе советских писателей, созданном после неожиданного, стремительного, вызвавшего у напостовцев нескрываемый ужас разгрома Сталиным РАППа в 1932 году, Шолохов по-прежнему не играл особо заметной роли, хотя, в отличие от РАППа, был избран в руководящие органы. На Первом съезде ССП, состоявшемся в августе 1934 года, Михаил, как всегда, держался в тени. Правда, он сидел в президиуме, в числе 52 избранных писателей, но чувствовал откровенный холодок к себе со стороны Горького, Ставского, Фадеева и других. Бывшие вожди РАППа, вероятно, не могли простить ему, что он посадил их в лужу, добившись печатания третьей книги «Тихого Дона», а Горький — что Михаил не поехал вместе с другими писателями — с Безыменским, Инбер, Киршоном, Светловым, Ясенским, Славиным, Габриловичем, Катаевым, Исбахом — на Беломорканал писать о «перековке» зэков. Даже похабник Шкловский поехал, остряк Зощенко, чистокровный князь Святополк-Мирский!..
Но на самом съезде прозвучали такие слова о «Тихом Доне», которые не оставляли сомнений, кто же из сидящих здесь является главной фигурой. Бывший «леф» Третьяков, работавший в ту пору в Англии, от которого Михаил не ждал никаких похвал ни себе, ни «Тихому Дону», назвал с трибуны роман «книгой-полпредом». Это было не метафорой: Третьяков, некогда апологет «литературы факта», метафор не жаловал. «Шолохов, — рассказывал он, — ворвавшись в читательский мир Англии со своим «Тихим Доном», стал фигурой легендарной и даже сенсационной… Издательство в Лондоне, в котором вышел «Тихий Дон», получило в течение одного дня свыше ста вырезок из всех крупнейших газет и литературных еженедельников Англии, которые отмечали выход этого романа как выдающееся событие. В мае 1934 года лондонская газета «Санди график» в воскресном приложении начала печатать главы из «Тихого Дона» в связи с огромным успехом в Англии первых двух книг. В июле 1934 года «Санди график» писала о романе как сенсации года».
Все это поневоле заставило организаторов съезда вспомнить, что «легендарная фигура» сидит рядом с ними. Они, как водится, посовещались и предоставили Михаилу честь закрыть съезд. Едва ли при этом они подумали о символике: получалось, что открыл «эпохальное мероприятие» Горький, а закрыл — Шолохов… Что ж, если гонишь правду в дверь, то она лезет в окно.
После съезда советским вождям, очевидно, стало неловко, что автор «книги-полпреда» не бывает за границей. Ведь «Тихий Дон» и «Поднятая целина» были переведены уже на основные европейские языки и даже на японский… В конце 1934 года (опять на «Кристмас», как и в 1930 году) Михаил с женой отправился в большую поездку по Европе. Сначала были они в Дании, где прямо на границе их встретили датские писатели во главе с Мартином Андерсеном-Нексё, человеком, видевшим еще первый триумф Михаила на банкете у Серафимовича 8 ноября 1927 года. Датские газеты дружно называли Шолохова «всемирно известным», «мировым писателем». Из Дании Михаил переехал в Швецию, а оттуда, в январе 1935 года, в Англию, где почитался «фигурой сенсационной». Закончилась его поездка во Франции.