Но любимцами его были двое — Джек и Шомка.
Джек был маленький пегий щенок, не более трех недель от роду, с большими ушами и головой и короткими лапами. Елизавета Матвеевна принесла его от бабы Клавы — Смирновой Клавдии Ивановны, у которой красивая белая собака Дина принесла недавно четверых щенят.
Шомка же был толстым розовым поросенком, с большими лопоухими ушами, закрывавшими ему глаза, когда тот рылся мордой в земле. Он жил в хлеву, в маленьком загоне, но сейчас, в теплое время, почти весь день бегал во дворе дома, беспрерывно копаясь пятачком в земле.
Как-то раз мальчик гулял по двору, исследовал что есть интересного в бабушкином хозяйстве и зашел в приоткрытую дверь хлева. Там было темновато, но он услышал какую-то возню и звуки за деревянной загородкой в углу. Подойдя ближе и заглянув через загородку, он увидел, как к нему навстречу с повизгиванием и хрюканьем кинулся розовый ушастый зверь, ростом с небольшую собаку. Митя чуть было не испугался и приготовился уже заплакать, но увидел, что зверь совсем не страшный, а очень даже забавный, он поднял к мальчику довольную мордочку с розовым пятачком и приветливо хрюкал. «Это же поросенок!» Митя до этого видел их только на картинках. Он побежал в дом, нашел там бабушку и принялся расспрашивать:
— Бабуля, а кто это у тебя там живет внизу, за такой маленькой дверцей?
— За дверцей? Живет? — не поняла она.
— Ну там где лежит сено, курицы ходят, там есть дверца, и живет зверь такой, с ушами. Я видел на картинках, что это называется «поросенок».
— Ааа, поросенок! — она засмеялась, — Ох ты какой смышленый! Правильно, там живет поросенок.
— А как его зовут?
— Его зовут Шомка.
— Шомка? Ууу. А можно мне с ним играть?
— С ним? Ой, да зачем! С поросятами не играют, они бегают все время по грязи и лужам. Играй лучше с Джеком.
— А почему не играют с поросятами?
— Нуу, потому что… — она замялась, не находя ответа на наивный вопрос внука.
— Ну бабушка, можно мне с ним поиграть?!
— Ох, ну хорошо, если тебе так хочется. Только в лужи за ним не лезь!
— Хорошо! Не буду!
В лужи Митя охотно лез и без всяких поросят. Он побежал опять в хлев и зашел в дверцу свинарника, поросенок его услышал и снова начал хрюкать, подняв навстречу мордочку. Митя подошел к загончику где сидел Шомка, заглянул туда и, немного поколебавшись, открыл калитку и вошел внутрь. Он осторожно, не без страха подошел к поросенку. Тот все так же похрюкивал и смотрел на него. «Ты меня не укусишь?», — спросил мальчик и осторожно протянул руку чтобы погладить поросенка, тот поднял мордочку и ткнулся мокрым пятачком в его ладонь. Мальчик взвизгнул и отдернул руку. Но тут же рассмеялся, поросенок был совсем не страшным. Он протянул руку еще раз, уже смелее, и погладил поросенка по жесткой спинке, а потом и по голове. Тот опять вздернул мордочку и ткнулся пятачком в руку мальчика, но Митя уже не испугался.
С этого дня они подружились с поросенком.
Со своими четвероногими друзьями Митя мог играть целый день, прерываясь только когда бабушка звала его есть. Поев, он выскакивал из-за стола и снова бежал играть, захватив что-нибудь съестное чтобы угостит своих питомцев. Джек был привередой и ел далеко не все. Даже колбаску и сосиски, которые Митя таскал для него, он недоверчиво нюхал и, не тронув, выжидающе смотрел на мальчика. Зато Шомка ел все, и то что не доел Митя, и то что не стал есть Джек, и даже то, что вообще не едят. Только Митя выбегал во двор, зажав в кулаке какой-нибудь кусок со стола, Шомка тут же, радостно повизгивая, бежал к нему на встречу и тыкался мокрым пятачком ему в колени, а затем начинал смачно жевать то, что мальчик давал ему. Бывало Митя пытался угостить щенка, подносил к его морде кусок колбасы и поднимал у него перед носом, чтобы тот поднялся на задние лапы. Джек нюхал, вилял хвостом и нерешительно тянулся к колбасе, но тут подбегал Шомка и, быстро покрутив пятачком, хватал и съедал кусок, облегчая раздумья приятеля. Шомка никогда не отказывался от угощения, даже если Митя из озорства давал ему кусок кирпича, скомканную бумагу, уголь из печки и другие несъедобные вещи. Поросенок подбегал и, радостно крутя хвостиком, хватал угощение. Один раз он сунул ему в рот свою сандальку, и Шомка начал жадно жевать ее и хоть не съел, но значительно попортил к большому возмущению бабушки.