Или геологических.
Но… я ведь тоже когда-то хотела стать доктором. Это вам не просто совпадение.
— А где она живет? — спрашивает Дженис.
— На севере, — говорит мама. — В деревушке под названием Скалли в Камбрии.
— На севере! — восклицает Дженис так, словно Джессика живет на Северном полюсе. — Как же далеко! А когда она приезжает?
Мама смотрит на часы.
— Вообще-то она должна бы уже приехать. Грэхем, когда прибывает поезд?
— Пожалуй… уже прибыл. Позвоню-ка я на станцию. Узнаю, может, поезд опаздывает.
— Я могу узнать, если хотите. — Люк отрывается от газеты, которую он читал все это время.
— Она обещала предупредить… — говорит мама, пока папа идет к телефону в коридоре, — и Грэхем хотел ее встретить.
И тут в дверь звонят.
Мы переглядываемся и замираем в ожидании. Секундой позже слышится голос папы из прихожей:
— Кажется, это она! О господи.
Сердце так и рвется из груди. Она здесь. Моя сестра. Моя родственная душа.
— Ухожу, ухожу, — приговаривает Дженис. — Оставлю вас в семейном кругу. — Она жмет мне руку и исчезает за дверью, ведущей в сад.
— Надо прическу поправить! — Мама спешит к зеркалу в прихожей.
— Скорей! — говорю я. — Где подарок?
Я не могу больше ждать. Я должна увидеть ее! Прямо сейчас!
— Вот он, — Люк вручает мне корзину. — И еще… Бекки… — Он берет меня за руку.
— Что? Что еще? — нервно спрашиваю я.
— Я понимаю, как ты волнуешься перед встречей с Джессикой. Я тоже волнуюсь. Но помни, вы чужие люди. Просто… не переусердствуй.
— Мы не чужие! — ~ возмущаюсь я. — Она моя сестра! В наших жилах течет общая кровь!
Господи, какой он все-таки непонятливый!
Сжимая корзину в руках, несусь в прихожую. Сквозь матовое стекло входной двери вижу темную фигуру. Боже, это она.
— Кстати, — предупреждает мама, — она попросила называть ее Джесс.
— Готова? — подмигивает мне папа.
Вот он, момент истины! Я быстро одергиваю жакет, приглаживаю волосы и улыбаюсь так широко и радушно, как только могу.
Папа берется за дверную ручку и широким жестом распахивает дверь.
На пороге стоит моя потерявшаяся и чудом обретенная сестра.
10
Первая мысль: на Кортни Кокс она совсем не похожа. И костюм на ней не шелковый и не белый.
Волосы у нее действительно темные, но подстрижены коротко. А поверх джинсов надета навыпуск простая коричневая рубашка типа тех, что носят грузчики. Наверное, это… такой небрежный шик.
А она ничего! В общем, не дурнушка. Только макияж какой-то чересчур естественный.
— Привет! — говорит она деловито и сухо.
— Привет! — чуть не дрожа, отвечаю я. — А я Бекки — сестра, с которой тебя разлучили!
Я уже собираюсь кинуться к ней с объятиями, но тут вспоминаю, что в руках у меня корзина. Пришлось сначала вручить:
— Это тебе от меня!
— Это подарок, дорогая! — помогает мне мама.
— Спасибо. — Джесс смотрит на подарок. — Очень приятно.
Пауза. Я— то думала, что Джесс сразу начнет рыться в корзине. Или скажет: «А можно посмотреть, что там?», или даже воскликнет:
«О, это же мой любимый шоколад!» Но… ничего подобного не происходит.
Стесняется, наверное, думаю я. Мы ведь с ней раньше не встречались. Может, она думает, что я вся такая чинная и со мной нужно соблюдать этикет. Надо как-то разрядить обстановку. Помочь Джесс освоиться.
— Просто поверить не могу, что ты наконец здесь, — серьезно говорю я. — Моя сестра, про которую я даже не знала. — Я кладу руку ей на плечо и заглядываю в глаза — ореховые с крапинками.
Ой. Сейчас между нами возникнут родственные узы! Прямо как в книжке про сестер!
— А ты знала? — Улыбкой я прикрываю подступающие слезы. — Что у тебя где-то есть сестра?
— Нет, — равнодушно отвечает Джесс. — Понятия не имела.
— А-а.
Я слегка разочарована. Вообще-то ей полагалось ответить: «Да, сердце подсказывало мне!» — и разрыдаться.
Теперь не знаю, что еще сказать.
— Проходи в дом, Джесс! — радостно щебечет мама. — Ты наверняка не откажешься от чашечки кофе с дороги!
Она проводит Джесс в комнату, и я замечаю на плече у сестры коричневый рюкзак. Небольшой такой рюкзачок. А ведь она, кажется, приехала на целую неделю!
— Это что, все твои вещи? — спрашиваю я.
— Тут все, что мне нужно. Люблю ездить налегке.
Ха, знаем мы это «налегке»!
— Остальное по почте выслала? — вполголоса спрашиваю я ее, понимающе улыбаясь.
— Нет, — она косится на маму, — это весь мой багаж.
— Ничего, мне можно сказать, я тебя не выдам, — заговорщицки шепчу я.
Родственные души — это ясно как день!
Но когда папа обнимает Джесс, меня охватывает странное чувство. Мне больно, как будто меня ударили. У папы есть еще одна дочь. Я теперь у него не единственная. Наша семья выросла.
Но… ведь семьи должны быть большими, да? Им положено расти. В семействе всегда должно быть какое-то прибавление.
— А это Люк, мой муж, — быстро говорю я.
— Рад познакомиться. — Люк выходит вперед. Когда он жмет Джесс руку, я так и раздуваюсь от гордости за них обоих.
Перевожу взгляд на маму, она мне ободряюще улыбается и приглашает всех:
— Ну, идемте же!
Она приводит нас в гостиную, где уже расставлены нарядные букеты в вазах, а на блюдах аппетитно разложено печенье. Мы все садимся, и на несколько секунд в комнате воцаряется тишина.
Наверное, все это мне снится.
Я сижу напротив своей сестры. Пока мама наливает Джесс кофе, я разглядываю ее, стараясь найти между нами сходство. И не заметить его невозможно! По крайней мере, кое в чем.
Мы, конечно, не близнецы, но, если приглядеться, очень даже похожи. Вот глаза, например, у нее такие же, как и у меня, только другого цвета и с другим разрезом. И нос у нее был бы точь-в-точь как у меня, если бы не заостренный кончик. А уж волосы вообще не отличишь! Если бы она отрастила свои подлиннее, немного подкрасила и подлечила бальзамом.
Меня, наверное, сейчас тоже разглядывают, вдруг думаю я.
— Я почти не спала! — говорю я и, потупившись, улыбаюсь. — Я так рада с тобой познакомиться!
Она кивает, но молчит. Господи, ну до чего она неразговорчивая. Надо ее как-то расшевелить. Конечно, ей трудно сразу начать задушевную беседу.
— А ты меня такой представляла? — нервно смеюсь я и приглаживаю волосы.
Джесс рассматривает меня секунды полторы.
— А я тебя никак не представляла, — наконец говорит она.
— А-а.
— Я вообще ничего себе никогда не представляю и не фантазирую. Просто все принимаю таким, какое оно есть.
— Съешь еще печенье, Джесс, — вежливо предлагает мама. — Вот тут с орехами и с кленовым сиропом.
— Спасибо. — Джесс берет печенье. — Обожаю орехи-пекан.
— Я тоже! — восторгаюсь я. — Тоже обожаю!
Вот все и встало на свои места. Гены сказываются. Мы выросли в разных семьях далеко друг от друга… но вкусы у нас общие.
— Джесс, почему ты не позвонила со станции? — спрашивает папа. — Я бы тебя привез, и такси не пришлось бы брать.
— Я пешком дошла, — отвечает Джессика.
— Пешком? От станции Оксшотт? — удивляется папа.
— От Кингстона. Ехала в сидячем вагоне. — Она залпом проглатывает кофе. — Так намного дешевле. Сэкономила двадцать пять фунтов.
— Ты шла пешком от самого Кингстона? — Мама просто в ужасе.
— Да это же рядом, — отвечает Джесс.
— Джесс привыкла много ходить пешком, — поясняет мне мама и улыбается ей: — Это твое главное увлечение, да?
Нет, это уже слишком. Да про нас же кино можно снимать!
— И мое! — воплю я. — Я тоже обожаю ходить пешком!
Все замолкают. Я оглядываю недоуменные лица своих близких. Что это с ними?
— Ты увлеклась пешими прогулками, дорогая? — неуверенно закидывает удочку мама.
— Ну да! Все время брожу по Лондону! Правда, Люк?
Люк на меня хитро косится.
— Некоторые улицы Лондона ты исходила вдоль и поперек, это верно, — соглашается он.
— Так ты занимаешься спортивной ходьбой? — оживляется Джесс.
— Э-э… — я в некотором замешательстве, — я комбинирую ходьбу с другими видами деятельности. Для разнообразия.