– Здравствуйте! – машу я рукой.
– Ребекка. – Она выдыхает облегченно. – Я уже собралась вам звонить. Мне так неловко. Простите, пожалуйста, очень нехорошо вышло…
Сейчас она скажет, что Дэнни до сих пор не прислал рекомендацию.
– Нет-нет, все в порядке, – поспешно уверяю я. – Он здесь! Дэнни, это Гейл, моя начальница. – Я подталкиваю его локтем. – Можешь начинать.
– Простите? – Гейл смотрит на нас в замешательстве.
– Это Дэнни Ковитц. Прилетел специально ради моей рекомендации. Давай, Дэнни! – Я киваю, и Дэнни набирает воздуха в грудь.
– Меня зовут Дэнни Ковитц – да, тот самый, спасибо! – и я прибыл, чтобы рекомендовать Ребекку Брендон в качестве непревзойденного персонального закупщика. Из чудовища она сделает принца. Из Золушки – принцессу. Из… – Запнувшись, Дэнни вытаскивает листок бумаги и сверяется с текстом. – Да! Любой провал она превращает в триумф. Не только модный триумф – жизненный триумф. – Он делает шаг к совершенно ошарашенной Гейл. – Вам не обойтись без Ребекки. Когда ее попытались уволить на прошлом месте, магазин чуть не остался без покупателей. Да, Бекки?
– Ну-у… – Я смущенно пожимаю плечами. Мне слегка тревожно. Такой лавины комплиментов я от Дэнни не ожидала.
– Вероятно, до вас доходили странные слухи о Ребекке. – Дэнни переворачивает страницу. – Да, как-то раз она и вправду умышленно заковала клиентку в платье. Но у нее имелись на то все основания. – Он в сердцах ударяет по листу. – Да, она действительно маскировала доставляемые на дом вещи под бытовую химию. Но она делала это ради клиенток. Да, она назначила два свадебных торжества на один день и никому не сказала, даже своему жениху… – Он вчитывается в неразборчивые строки.
– Дэнни, хватит! – вполголоса бормочу я. К чему все это припоминать?
– Почему она так поступила, не знаю, – констатирует Дэнни. – Этот пункт опустим. Главное, что Ребекка – истинное сокровище для любого отдела персонального шопинга, и любой магазин почтет за честь зачислить ее в штат. Спасибо! – с учтивым кивком заканчивает он. – Я с радостью отвечу на любые вопросы, кроме касающихся моей личной жизни, программы ухода за собой и тяжбы с моим бывшим представителем. На этот счет у меня имеется «ЧаВо». – Порывшись в другом кармане, он разворачивает три листка цвета лайма, озаглавленные «История Дэнни Ковитца», и вручает их Гейл.
– Ребекка… – в ступоре бормочет та.
– Я не собиралась делать две свадьбы, – оправдываюсь я. – Оно само собой так вышло.
– Нет-нет, дело совсем не в этом. Просто… Ох, какой кошмар. – Гейл зажмуривается. – Катастрофа.
– Где катастрофа? – У меня появляется нехорошее предчувствие.
– Ребекка… – Гейл наконец смотрит мне в глаза. – Мы не можем вас взять.
– Что?
– Мне только что звонил руководитель отдела. Он сделал кое-какие подсчеты, и нас, видимо, ждут сокращения. – Гейл смущенно ежится. – Боюсь, брать персонального закупщика на замену декретнице для нас сейчас непозволительная роскошь. Придется обойтись одной Роной. Я бы с радостью вас взяла, честное слово. – Она переводит взгляд с меня на Дэнни. – Но у нас… все так сложно.
– Ничего, – дрогнувшим от такого неожиданного поворота голосом говорю я. – Я понимаю.
– Простите. Я не сомневаюсь, что вы бы стали украшением нашего отдела.
Вид у нее такой несчастный, что я невольно проникаюсь сочувствием. Паршивое занятие – увольнять сотрудников.
– Что поделать, такова жизнь, – нарочито бодро утешаю я. – Спасибо за предоставленную возможность. Может, мне еще удастся у вас поработать, когда все наладится!
– Может быть. Спасибо за понимание. Извините, пойду еще нескольких человек огорчу. – Она пожимает мне руку и уходит.
Мы с Дэнни озадаченно смотрим друг на друга.
– Облом, – наконец произносит Дэнни.
– Да уж, – тяжело вздыхаю я. – Но за рекомендацию спасибо. Давай я тебя хоть обедом угощу?
Два часа, что проходят до отъезда Дэнни в аэропорт, мы отрываемся по полной. Сперва ранний обед с коктейлями, потом прогулка по магазинам за солнцезащитным кремом, и все это время мы хохочем так, что у меня живот начинает болеть. Но едва проводив взглядом такси, увозящее Дэнни по Беверли-бульвару, я чувствую, как тяжелеет на сердце от досады. Работы не будет. А я так на нее рассчитывала. Не ради занятости, не ради денег – просто чтобы не сидеть дома. Чтобы с кем-то общаться.
Ладно. Ничего страшного. Что-нибудь придумаю. В Лос-Анджелесе столько магазинов, наверняка где-то есть вакансии. Нужно продолжать поиски, держать руку на пульсе, смотреть в оба…
– Эй, леди! Осторожнее!
Ой. Задумалась о том, что нужно смотреть в оба, и не заметила огромный кран, раскорячившийся прямо посреди тротуара. Человек в наушниках с микрофоном направляет всех в обход, а чуть дальше явно происходит какая-то возня. Я подхожу поближе. Блики, прожекторы на стойках… Ого! Операторская тележка! Что-то снимают!
Мне нужно возвращаться в гостиницу и готовиться к Десятимильному забегу, но не могу же я просто взять и уйти. Хоть я и не первый раз в Лос-Анджелесе, на съемки я пока не попадала. И я как на крыльях лечу на свет софитов.
Часть улицы огорожена металлическими барьерами, парень в джинсовой куртке и в гарнитуре с наушниками вежливо выпроваживает прохожих на противоположный тротуар. Я неохотно повинуюсь, не сводя глаз с происходящего за барьерами. Двое мужчин в джинсах восседают в режиссерских креслах, какой-то здоровяк ворочает камеру, пара девушек в наушниках с деловым видом суетятся на площадке. Меня пронзает зависть. Как же это круто – участвовать в съемках… Я за всю жизнь снималась только раз, в телепередаче, давала советы по инвестиции пенсий. (Когда-то я была финансовым журналистом. И весь рабочий день обсуждала банковские счета. Мне до сих пор порой снятся тревожные сны, будто я снова устроилась на эту должность, меня пригласили на передачу, а я не помню, что такое процентная ставка.)
Чуть в стороне от остальных на площадке стоит женщина – судя по стройной фигуре и яркому макияжу, актриса. Лицо, впрочем, незнакомое. Я уже собираюсь снять ее на телефон и отправить снимок Сьюз с подписью «Кто это?» – но тут к ней подходит другая женщина, постарше, в джинсах и черной куртке. Из-под бордовой кепки с козырьком льются длинные косы, на ногах крутейшие сапоги на каблуке.
Остальные зеваки показывают друг другу на актрису, однако мой взгляд прикован к женщине с косами. Я ее знаю. Я читала ее интервью. Это стилистка Ненита Дитц. В руках у нее прозрачный пакет с полосатым, явно винтажным пальто, которое она осторожно достает и надевает на актрису. Потом, окинув результат критическим взглядом и что-то поправив, добавляет бусы. Я смотрю во все глаза, и мысли мои принимают совершенно новый оборот. Вот бы мне такую работу! Участвовать в съемках, подбирать костюмы для актеров и наряжать звезд… Пора оставить персональный шопинг в прошлом и метить выше! Это ведь как раз по мне. Я люблю вещи, люблю кино, я переезжаю в Лос-Анджелес… Как я раньше не додумалась?
Ненита Дитц тем временем по очереди примеряет актрисе разные солнечные очки. Я завороженно ловлю каждое ее движение. Она потрясающая! Это она придумала надевать сапоги с вечерними платьями. А сейчас она запускает собственную линию нижнего белья. Я всегда мечтала создавать нижнее белье!
Но как же мне прорваться в эту сферу? Как становятся именитыми голливудскими стилистами? Или хотя бы заурядными голливудскими стилистами? Как к ним подступиться? Я здесь пока никого не знаю, у меня ни работы, ни съемочного опыта…
С противоположного тротуара доносится: «Тишина на площадке!», потом «Камера!», потом «ПРОШУ ТИШИНЫ!» Я восхищенно смотрю, как актриса скрещивает руки на груди и поднимает голову. «Снято!»
Снято? Это все?
И снова на площадке начинается суета, а я ищу глазами Нениту Дитц, но не нахожу. На меня напирают сзади. В конце концов я заставляю себя уйти, однако в голове уже крутится калейдоскоп мысленных картинок. Темный кинозал. Мое имя на экране белыми буквами.