Путники вяло брели по эльфийской тропе, стараясь не терять её след, ибо знали, что это сулит крупные неприятности. Но Лихолесье испытывает на прочность любого, кто отважится вступить под его полог. Эту истину знал каждый член небольшого отряда, вновь держащего путь к Одинокой горе. Даже чуткое сердечко Разар подсказывало, что старый лес напоён тёмной силой, способен вытащить наружу потаённые страхи.
На третий день путешествия разразилась гроза. Дождь, подобно змее, оставлял на коже скользкий след, покрывая холодом. Маленький отряд вымок до нитки. Неминуемая хворь потянула ледяные руки к Нилоэле и её дочери. Пришлось немного отдалиться от эльфийской тропы и остановиться в неглубоком овраге, окружённом поваленными деревьями. На дне возвышался исполинский дуб. Дерево уже давно было мертво. Изнутри его выели древоточцы, кое-где пробив даже мощную кору. Огромные язвы покрывали основание, в одном месте зияла широкая дыра, послужившая путникам входом. Здесь было относительно сухо, но пронизывающий холод всё равно настигал их. К вечеру пятого дня дождь перестал. Тогда Зору заявил о намерении развести костерок. Никто не чаял, что его ждёт успех, однако после непродолжительных попыток в овражке, сокрытом буреломом, затеплилось пламя.
— Как тебе удалось? — восхитился Фили.
Гном-карлик же только отшутился, посмеиваясь:
— Так я и раскрыл секрет! Не зря же меня Огоньком кличут.
***
В одну из долгих тягостных ночей нашёптывающий дурман проник в круг света, отбрасываемого костерком, и поразил тех, в чьи души нашёл лазейку. Среди зелёных и бледно-жёлтых огоньков, светящихся призрачным светом, которые преследовали отряд едва сгущалась тьма, Нилоэла заметила ярко-алые — словно чьи-то глаза, налитые кровью. Смутная тревога шевельнулась в сердце — а если их обладатель явился именно за ней?
Фили спал особенно плохо. Он метался и постанывал во сне. Чутко спавшая Нило проснулась. Она принялась убаюкивать гнома, как делала много раз, потому что каждую ночь, проведённую в Лихолесье, мужчине снились кошмары.
Нилоэла поглаживала светлые волосы, тихонько шептала нежные слова, пыталась разгладить поцелуями глубокие морщинки, навсегда опутавшие сетью уголки родных глаз. Раз за разом успокоить Фили становилось всё сложнее. Часто он вскрикивал и просыпался. На вопросы о своих снах гном упорно отмалчивался, называя их обычными кошмарами, навеянными лесным дурманом. Но Нило знала, что дело не только в яде Лихолесья. Она безотчётно чувствовала чьё-то враждебное присутствие.
Постепенно частые всхлипывания затихли и дыхание Фили вновь сделалось ровным. Зору, следивший за огнём, устало потёр глаза, разбуженный метаниями молодого гнома. Нилоэлу вновь сморил сон.
Она поворачивается и открывает глаза. Нечто выталкивает её из забытья. Металлический запах крови бьёт в нос, ударяя по нервам раскатом грома. Фили держит в руках окровавленное тельце Разар. Её светлая головка запрокинута вверх. Голубые глаза остекленело смотрят в почерневшее небо. Льёт дождь.
Она не чувствует ледяных струй. Тело горит в драконьем огне. Душа обратилась в пепел. Блеск молнии освещает окровавленный кинжал, который гном сжимает в руке. Она кричит, пытаясь добиться от него ответа на один вопрос: "Почему?.."
Его глаза пусты.
Резко дёрнувшись, Нилоэла проснулась, впившись горящим взглядом в спящего рядом Фили.
"Ну же, убей его! Он вернулся, чтобы вновь разрушить твою жизнь! Ты же так старательно склеивала осколки. Ты научилась жить без него. Не позволяй своим слабостям завладеть душой. Убей его. Возьми кинжал. Он у него за поясом".
Нило осторожно вытащила оружие и занесла его над грудью подгорного принца.
"Как же ты можешь желать ей смерти?! Она же твоя дочь!" — Расслышать свой голос было сложно, до того он слился с шелестящим шорохом, стремительно заполняющим голову.
Внезапно вспомнив о Разар, Нилоэла стала искать взглядом дочь, но постель девочки оказалась пуста. Кинжал глухо ударился о сырую землю, выпав из ослабевших пальцев.
— Разар! — пронзительный крик подбросил всех на ноги.
Мутнеющим взглядом Нило успела заметить как Беорн в мгновение ока превращается в зверя. Затем она потеряла сознание.
***
Разар брела в густой темноте. Глаза девочки различали неясные силуэты деревьев, словно расступающихся перед ней. Мутные огоньки светились впереди бледным светом. Малышке было страшно, но любопытство и навязчивое желание победить боязнь гигантских пауков заставляли следовать за мерцающими сгустками, парящими вдалеке. Она не знала, что будет делать, когда встретится со своим страхом лицом к лицу. Подумать об этом не было времени. Липкий шёпот назойливо гнал всё глубже и глубже в чащу.
В одно мгновение светляки потухли, оставляя Разар в кромешной темноте. Что-то колючее сбило её с ног. Со всех сторон послышался шелестящий свист. Пространство наполнилось снующими туда-сюда шепотками. Сердце девочки подскочило к горлу. Она сдавленно захныкала, пытаясь ползти, но липкие сети уже опутали щиколотки узлом.
Громоподобный рык заставил малышку свернуться клубочком. Она замерла, обхватив голову руками. Треск крошащихся веток, хруст стонущих от звериного гнева стволов привёл паучий выводок в смятение. Пока Беорн с упоением расправлялся с одной гигантской тварью, вставшей у него на пути, другие лихорадочно разбегались.
Ловко уворачиваясь от паучьих челюстей и паутины, Зору добрался до Разар, безжизненно замершей на жухлой листве. Но внезапно огромный паук выскочил прямо на них, готовясь пырнуть гнома жалом. Зору выхватил из-за пояса метательный топорик и коротким движением всадил оружие в голову членистоногого. Пронзительно засвистев, гигантское насекомое повалилось на бок, задев шипастой конечностью правую ногу своего убийцы. Гном закусил губу, но не издал ни звука. Превозмогая боль, он бросился к Разар, которая, сбросив оцепенение, пыталась самостоятельно освободиться от липких сетей. Девочка была бела, как полотно; крупная дрожь сотрясала тельце.
— Вот так, малышка, — приговаривал гном-карлик, перерезая путы, — всё позади.
***
Вкус чего-то отвратительно-горького заставил Нилоэлу закашляться и открыть глаза. Взволнованный Фили склонился над ней, удерживая на руках.
— Нило, ты как?
Вместо ответа она вырвалась из его объятий и огляделась. Они были одни. Ни Зору, ни Беорна не было на месте привала. Нилоэла двинулась в сторону, уводящую с эльфийской тропы и, как ей казалось, ведущую в том направлении, в котором скрылись друзья. Позади зазвенел голос Фили, тут же утонувший в лихолесской глуши. Теперь она слышала только своё сбивчивое дыхание, да хруст сухих веток под ногами. Нило казалось, что она продирается сквозь бурелом мучительно долго. Время будто застыло. С каждым шагом воздуха становилось всё меньше. И без того густой, он превратился в вязкую патоку, забивающую лёгкие. Когда Нилоэла решила, что больше не может сделать вдох, она заметила огромную чёрную тень, мелькнувшую меж стволов по левую руку от неё. Пара ярко-алых огоньков на миг зажглась, чтобы тут же потухнуть. Женщина резко остановилась и с трудом вздохнула. Внезапно лесная чаща заволновалась с правой стороны и из её глубины к месту ночлега вышел огромный медведь, на косматой спине которого восседала бледная, но целая Разар. Гном-карлик показался мгновение спустя. Он бодро улыбался, прихрамывая на правую ногу.
— Мама! Мама! Ты не представляешь, каких огромных пауков я повстречала!
***
В эту ночь Фили охранял сон отряда. Раскурив трубку, гном тупо уставился на ярко-алое пламя костра. Он старался не задумываться над поступком Нило. "Это всё влияние Лихолесья", — считал мужчина. Но червячок сомнения с этой ночи принялся неустанно точить душу.
Дождь наконец совсем прекратился. Подул сухой южный ветер, сделалось теплее. Фили знал, что они уже очень близко к королевству гномов. Его королевству. Не сегодня-завтра над горизонтом подымется снежная вершина Одинокой горы. Сердце принца забилось быстрее, стоило ему подумать о скорой встрече с дядей, братом и, конечно, матушкой. Леди Дис наверняка перебралась в Эребор из Синих гор. А другие гномы из отряда Торина? Кто-то тоже наверняка теперь живёт там.