"Только бы не попасться", — мысль стучала в голове, словно молот по наковальне. Нило забыла, как дышать, и о своей невидимости, к слову, тоже. Но Бофур ничего не заметил. Он задумчиво покуривал трубку, изредка понукая пони. Возможно, ещё дремал, возможно, цокот копыт заглушил шум, поднятый Нилоэлой. Другие повозки потянулись лишь спустя какое-то время.
Нарастающий шум движущегося камня заставил Нило встрепенуться. Осторожно, стараясь не потревожить больную руку, она подобралась к плотной белой ткани, которой была крыта повозка. Лёгкий ветерок едва всколыхнул её и забрался внутрь. В ноздри ударила свежесть летней ночи, с которой всё ещё мешался застарелый запах дракона. Казалось, присутствие давно мёртвого зверя всегда будет ощущаться в Эреборе.
Спустя несколько томительных минут Нилоэла отодвинула полог, вглядываясь в предутреннюю темноту. Когда глаза немного привыкли, она увидела вдалеке жёлто-зелёные огоньки, парящие в воздухе. Они плавно кружились, образуя мерцающий круг, который стремительно рос.
"Светлячки", — радостно улыбнувшись, подумала Нилоэла и легко выскользнула из повозки. Слабость и боль больше не терзали тело. Разум был ясен, а глаза видели чётко. Вдохнув полной грудью ночной воздух, напоённый росой и лёгкими ароматами спящих трав, она двинулась к блуждающим огонькам. Небо на востоке начинало светлеть, разливая по долине сизо-алые краски. Едва слышно шуршал вереск, хотя утро было безветренным. Он заботливо касался ног, словно хотел удержать, но щекочущие прикосновения только заставили Нилоэлу ускорить шаг.
"А ведь они танцуют, — весело усмехнувшись, отметила Нило. — Мне повезло увидеть танец светлячков".
Но вдруг голову пронзило воспоминание. До боли ясное. Оно заставило резко остановиться и поморщиться, словно от боли.
"Светлячки танцуют в ночи с мертвецами до рассвета. Запомните, детки! Они заберут вас с собой, если не вернётесь домой", — сквозь года Нилоэла слышала скрипучий голос бабули Порытвинс. Этой присказкой мудрая старушка загоняла в кровати хоббитят, заигравшихся на улице допоздна. Сейчас она звучала как пророчество.
Внезапно круг из светлячков остановился и начал таять, сливаясь с золотистой дымкой, ползущей из-за горизонта. Раздался протяжный гул, от которого, казалось, содрогнулась гора. На самом же деле его слышала только Нило. Она беззвучно вскрикнула и дёрнулась, собравшись бежать со всех ног обратно в Эребор. Но стопы будто вросли в землю, не позволяя сделать и шага.
Крик застрял в горле, когда Нилоэла увидела, как из предрассветной дымки к ней медленно плывут бестелесные фигуры. Она стояла лицом к востоку, и вместе с зарёй к ней приближались те, кого она любила и потеряла.
Первой приблизилась темноволосая женщина, у виска которой болталась короткая косица — отличительный признак малых гномов. Насколько Нило могла разглядеть — она была пропитана кровью. Платье незнакомки было изодрано, а в груди зияла глубокая рана. Гномиха устало улыбнулась, протягивая руку. Первым порывом Нилоэлы было отшатнуться, но тело не слушалось. Оставалось только закрыть глаза…
Родное тепло разлилось по венам, выводя Нило из гипнотического оцепенения. На щеках заблестели горячие слёзы. Подняв веки, Нилоэла увидела, как образ гномихи изменился: платье больше не покрывали прорехи и дыры, а раны зажили, будто по волшебству. Женщина радостно улыбнулась и, дотронувшись до щеки Нило, исчезла без следа.
— Мама. — Слабый шепот растаял в воздухе.
Вторым был светловолосый хоббит с россыпью веснушек на носу. Нилоэла заметила, что у него проломлена голова. Но когда полурослик наклонился, чтобы обнять её, рана затянулась сама собой. Это невесомое прикосновение успокоило мятущееся сердце отеческой любовью. Мгновение спустя он растворился в золотистой дымке.
Третьим был седой кряжистый гном со строгим взглядом льдисто-голубых глаз. На шее старика чернели следы удушья. Когда же рассвет начал поглощать и его, они исчезли, а в голове Нило звучала лишь одна фраза: "Лунная моя малышка". И Нилоэла поняла, что именно он дал ей имя. Она знала — за имянаречение у гномов отвечает старший мужчина в роду.
А когда из золотящегося тумана выходили один за другим: дедушка Тук, Бифур и даже Домерик — уже не плакала. Счастливая улыбка не сходила с бледного лица Нило при встрече с теми, кого она уже не чаяла увидеть в этом мире.
"Где же ты? — немой вопрос повис в воздухе, тревожа душу. Нило переступила с ноги на ногу. — Сейчас ведь твой час… Час волка".
Стоило последнему слову растаять в сознании, как из искрящейся дымки показался Лаурион. Его белоснежная шерсть не была запятнана кровью, а шкуру не бороздили раны от клыков и когтей варгов. Янтарные глаза светились солнечным светом. Он медленно подплыл к хозяйке.
Нилоэла ощутила, как шершавый язык слизнул горячие дорожки со щёк. На мгновение звериное дыхание коснулось кожи. Помнится, при жизни она ругала волка за такие проделки. Сейчас же сердце невыносимо щемило от мимолётного счастья. Тем временем Лаурион отступил назад и, задрав голову, пронзительно взвыл, возвещая о восходе солнца. Будто золотой дракон, оно восставало из-за горизонта, расправляя гигантские крылья.
Внезапно раздался глухой хлопок и всё исчезло. Нило, обессилев, упала на колени, вцепившись в жёсткий верещатник. Слепящее сияние залило долину, начался новый день. Сколько она просидела так, комкая в руках вереск, Нило не могла понять. В себя её привёл звук собственного имени, которое кто-то громко выкрикивал. Оглянувшись вокруг, Нилоэла увидела Фили, который беспокойно метался в нескольких ярдах от неё. Его доспехи воинственно бряцали, а в руках он сжимал меч. В отдалении виднелся отряд вооружённых гномов.
"О, Махал! — горько подумала Нило. — Лучше мне не снимать кольцо".
И всё же она с лёгким сердцем попыталась снять украшение. Удалось ей это не без усилия. Пришлось повертеть золотой ободок, прочно засевший на пальце.
— Я здесь! — помахала Нилоэла, медленным шагом направляясь к замершему на месте гному.
Он преодолел разделяющее их расстояние за считанные мгновения. Нило только поразилась, как он умудрился так легко двигаться в тяжёлых доспехах.
— Ты с ума сошла! — прокричал Фили, мёртвой хваткой вцепившись в плечи Нило. — Ты хоть представляешь, что могло случиться?!
— Извини… — кротко обронила она, мысленно сравнивая любимого с разъярённым драконом. Только у драконов не дрожат от волнения губы.
— Тебя могли убить! — продолжал бушевать Фили, встряхнув Нилоэлу. Заметив в её глазах непонимание, он добавил, сдерживая клокочущий гнев: — Недавно прямо здесь вырезали целый торговый караван гномов, прибывший из Красных гор…
— Но… — пискнула Нило, взгляд её растерянно заметался.
— Откуда, по твоему, Сигил и Лайя? — спросил Фили, начиная догадываться, что Нилоэла ничего не знает.
— Кили сказал, что они сироты из Железных Холмов… — запинаясь, произнесла Нило. — Отец погиб в Битве Пяти Воинств, а мать умерла от хвори. Их приютили родственники, что живут здесь…
— Кили… — выдохнул Фили и удручённо покачал головой.
Последняя луна осени
Tasmin Archer — Sleeping Satellite
Когда мы замахиваемся на звезды,
Идя семимильными шагами вперед,
Отдаем ли себе отчет в том,
Есть ли у нас силы вынести это?
Или нам проще закрыть глаза?
Как стрельба вслепую, пусть промажем,
Зато утолим жажду приключений.
Ягоды рябины горели, словно раскалённые угли. Снег оседал на них, образуя белые шапочки. Медленно падая с неба, затянутого серыми тучами, он с каждой секундой заполонял всё вокруг. Босые ступни не чувствовали холода, касаясь хрусткого ковра, устилавшего мёртвую землю. Каждый вдох давался с трудом, наполняя грудь горячим воздухом.
"Почему здесь так жарко?" — единственная мысль билась в сознании.
Огромная луна выглянула из-за туч. Пепельно-голубая, с лиловым отливом, она закрыла собой половину небосвода. Силуэт одиноко стоящей рябины чернел в холодных лучах. Переспелые грозди зловеще алели, приковывая взгляд. Слегка подвявшие, они светились багровым светом. Казалось, жар, наполняющий пространство, исходит от них.