Одну двадцатку Эммет положил в карман, остальные вернул на прежнее место и снова накрыл войлоком.
– Эммет… – позвал Билли.
Эммет закрыл багажник и посмотрел на брата – но Билли на него не смотрел. Он смотрел на двух человек в дверях сарая. Низкое вечернее солнце светило на них сзади, и Эммет не мог понять, кто они. Пока худой слева, раскинув руки, не сказал:
– Алле оп!
Дачес
Видели бы вы лицо Эммета, когда он понял, кто стоит в дверях. По его выражению можно было подумать, что мы вылупились из воздуха.
В начале сороковых годов был иллюзионист, выступавший под именем Казантикис. Остряки из цирковых прозвали его полоумным Гудини из Хакенсака, но это не совсем справедливо. Первая часть его номера была так себе, но финал – шикарный. У вас на глазах его опутывали цепями, запирали в сундук и опускали в большой стеклянный бак с водой. Красивая блондинка выкатывала громадные часы, а шпрех объявлял публике, что обычный человек может задержать дыхание на две минуты, что через четыре минуты без кислорода начинается головокружение, а через шесть человек теряет сознание. Два агента из сыскного бюро Пинкертона проверяют, что замок на сундуке заперт, и священник Греческой православной церкви, натуральный, в длинной черной рясе, с длинной белой бородой стоит тут же – на случай, если надо будет прочесть молитву на исход души. Сундук опускают в воду, и блондинка пускает часы. Через две минуты публика начинает свистеть и ржать. Через пять – ахают и охают. Восемь минут – пинкертоновцы встревоженно переглядываются. Через десять поп осеняет себя крестным знамением и бормочет загадочную молитву. На двенадцатой минуте блондинка разражается слезами, из-за занавеса выбегают двое рабочих и помогают пинкертонам поднять сундук из бака. С глухим стуком его роняют на сцену, в свете рампы брызжет вода и льется в оркестровую яму. Один из пинкертонов долго возится с ключами, другой отодвигает его, вынимает пистолет и отстреливает замок. Он поднимает крышку сундука, наклоняется над ним и видит, что сундук… пуст. Тут поп срывает с себя бороду, и оказывается, что он не кто иной, как Казантикис: волосы у него мокрые, и все до одного зрители смотрят на него в остолбенении. Вот так смотрел Эммет Уотсон, когда понял, кто стоит в дверях.
– Дачес?
– Собственной персоной. И Вулли.
Эммет все не мог опомниться.
– Но как…?
Я засмеялся.
– Вот в чем вопрос, а?
Я приложил ладонь ко рту и понизил голос:
– Нас подвез директор. Пока он выписывал тебя, мы залезли к нему в багажник.
– Ты шутишь.
– Понимаю. Путешествием в первом классе это не назвать. Градусов сорок, и Вулли каждые десять минут просится пописать. А когда въехали в Небраску? Ухабы такие, что думал, будет сотрясение мозга. Кто-то должен написать губернатору!
– Привет, Эммет, – сказал Вулли, как будто только что присоединился к компании.
Обожаю это в нем. Вулли всегда прибегает на пять минут позже, лезет не на ту платформу, не с тем багажом – когда разговор уже отъезжает от станции. Некоторых это его свойство немного раздражает, но я всегда предпочту того, кто прибегает на пять минут позже, тому, кто прибегает на пять минут раньше.
Краем глаза я следил за мальчонкой, который сидел на сене и потихоньку подвигался к нам. Я показал на него пальцем, и он замер, как белка на траве.
– Билли? Да? Твой брат говорит, что ты вострый парень. Это правда?
Мальчишка улыбнулся, придвинулся еще и встал рядом с Эмметом. Он посмотрел на брата.
– Эммет, это твои друзья?
– Конечно, мы его друзья!
– Они из Салины, – объяснил Эммет.
Я хотел было рассказать подробнее, но тут заметил автомобиль. А до этого так был вдохновлен нашим воссоединением, что не заметил его за тяжелой техникой.
– Эммет, это «студебекер»? Как называется этот цвет? Лазурный?
Объективно говоря, на такой примерно машинке жена твоего зубного врача едет играть в лото, но я все равно одобрительно присвистнул. Потом обратился к Билли:
– Некоторые ребята в Салине прикалывают к верхней койке над собой фотографию своей девушки, чтобы глядеть на нее, пока не погасят свет. У некоторых фотография Элизабет Тейлор или Мэрилин Монро. А твой брат приколол рекламу из старого журнала – цветное фото его машины. Скажу честно, Билли. Мы его этим сильно доставали. Влюбился в автомобиль. Но теперь я сам его увидел и…