Он снова хотел быть тем человеком.
Он взмахнул новой деревянной битой со всей силы, прорезав гладкой дугой холодный ночной воздух. Поначалу бита казалась чужеродной в его руке, а её потенциальная мощь – ограниченной, но это длилось недолго. Он удивился тому, как быстро возвращаются старые инстинкты. Его боковые удары были плавными, удары снизу - чистыми. Он представлял себе, как бьёт по хлёсткому лайн-драйву.
Он был в парке – зоне отдыха с одним незатейливым игровым полем. Он обнаружил его ещё раньше, проезжая мимо. Было темно, и никого вокруг – слишком соблазнительно, чтобы отказываться. Он стоял на основной базе с новой битой в руках, раз за разом отбивая воображаемые скользящие, кручёные, прямые. Он даже предпринял одну неудачную попытку обежать базы, сдавшись на середине пути между первой и второй. Ему следовало сбросить несколько дюжин фунтов, прежде чем он будет в состоянии провернуть нечто подобное. Его намерение добиться этого было непоколебимо.
Но было уже поздно – пора идти. Он вздохнул, затем сделал ещё один последний боковой удар, отбив воображаемый прямой Роджера Клеменса на «Зелёном монстре» Фэнуэй.[8]
Уолтер отвернулся от игрового поля и двинулся в сторону машины, пробираясь через высокую некошеную траву. Подойдя к обочине, он заметил молодого человека в тренировочном костюме, двигающегося по тротуару. Мужчина запыхался, по всей видимости, после длинной пробежки. Мужчина окончательно остановился и склонился, уперев руки в колени и тяжело дыша.
Он явно выдохся, - подумал Уолтер, приближаясь к нему. Он держал биту в правой руке, покачивая за ручку между большим и указательным пальцами.
Мужчина выглядел крепким, натренированным. Он напомнил Уолтеру тяжелоатлета на стадионе. Его правая рука сжалась вокруг ручки, когда он зашёл за спину мужчине; левая рука заняла своё место под правой, приводя биту в нужное положение.
Почувствовав опасность на миг позже, чем надо, мужчина развернулся. Его рот приоткрылся, и он уставился на огромного мужика с большой дубинкой.
Уолтер улыбнулся. Лучший угол было сложно придумать. Голова мужчины была словно кручёный мяч, хоум-ран на блюдечке с голубой каёмочкой. Он взмахнул битой, толстым концом въехав в изумлённое лицо мужчины. Хруст кости под давлением дерева был бесконечно упоительным; это было так, словно он точно попал по прямому мячу Нолана Райана и разбил его в пух и прах.
Ему было хорошо.
По-настоящему хорошо.
Словно заново родился.
Позже, сидя в машине, он отчищал биту от крови полотенцем. Он насвистывал «Возьми меня с собой на бейсбол».[9]
Он подмигнул оскалившему зубы трофею на приборной панели.
Мяч на память.
Боже, он себя чувствовал великолепно! После такого долгого нахождения в списке травмированных “Слаггер” вернулся, воскресший и окрепший.
И у него появилась новая игра.
перевод: Иван Миронов
"Прыщавый"
Уилл Хопкинс был фантастически хорошим развозчиком пиццы, и сейчас у него заканчивалась ночная смена. Он уже побывал по двум адресам из трёх, а как только повернул за изгиб улицы, то у него перед глазами предстал оставшийся дом.
Отлично! - подумал он, - Почти закончил работу.
Он уже обдумывал, чем займётся потом, когда вернётся в Каса Хопкинс[10]. Для начала, без всякого сомнения, он с хлопком откроет холодное «Старое Милуоки». Затем включит телик и поймает что-нибудь очень грязное. Может быть, Джерри Спрингера[11]. Или, может, лёгкую порнушку по каналу «Скинемакс».
О да…
Но сначала нужно закончить с делами.
Уилл проехал мимо дома, который был построен из дерева, сходу развернулся за ним в тёмном тупике и, буксанув, остановился у обочины, рядом с почтовым ящиком.
Фары, прежде чем он их выключил, мельком высветили заднюю часть фургона.
Дом был единственным на всей улице, у которого горел свет в окнах. Не слишком-то много людей по соседству бодрствовали в такую поздноту, как эти. Здесь жил рабочий класс. Ответственный народ, плативший по счетам и ипотекам. Уилл представил себе, что однажды ему придётся жить в подобном доме. У него будет неинтересная работа, на которую нужно будет вставать ни свет, ни заря, и достаточно привлекательная, но некрасивая жена с ребёнком или даже двумя.