Пар.
Не выдыхаемое дыхание, туманящееся в холодном воздухе, а - честное слово - настоящий ПАР.
Ну, это просто невозможно. Ни одно животное, о котором знал Дюк, не дышало ничем другим, помимо кислорода. Поэтому Дюк решил, что есть только одно возможное объяснения невозможной картине, которая разворачивалась перед ним - что адский пёс был лишь галлюцинацией, просто последней в длинной серии фантасмагорических галлюцинаций, порожденных его неизлечимо поврежденным алкоголем мозгом. Не было ничего необычного в том, что Дюк просыпался и видел штуки, похожие на демонов или оборотней, которые разрывают на части бездомных, кричащих жертв.
Штуки, которые явно не были реальными. Вот прям как эта адская псина.
Так что Дюк сделал то, что делал всегда в таких случаях - он сделал большой глоток тёплой выпивки, покрытой бумажным макетом, бутылки «Nightrain»[46], и снова отключился.
Люсьен перестал рычать, как только старый бродяга снова захрапел. Он думал, стоит ли лаять ему снова, чтобы разбудить его, или, может быть, даже откусить маленький кусочек его плоти, но тут же и отбросил эти возможности как несостоятельные. Издавая множество пугающих звуков из своей адской пасти, он не в первый раз понимал, что даже малейший укус покрытой грязью плоти человека мог вызвать голод к большему. Это - самая первобытная часть его натуры, потребность в разрывании живой плоти и удовлетворения в чувстве, которое он испытывал, когда теплая кровь невинной души наполняла его рот, была просто крышесносной вещью, которая требовала бдительности, напряжения, и неимоверного усилия воли, чтобы контролировать желание. Конечно, «невинность», - понятие относительное, возможно, даже в большей степени, чем обычно, но вот эта, ходячая человеческая жертва, не была ни противником, ни какой-то угрозой. Поэтому он был вне пределов досягаемости, по крайней мере, до тех пор, пока адский пёс желал оставаться на стороне праведников, что он и делал, страстно желая этого. Люсьену не хотелось думать о том, что может произойти, если его решимость когда-нибудь поколеблется. Не то, чтобы ему нужно было об этом думать. Но он понимал, что так может случиться.
Я снова окажусь Проклятым.
Моя возможность искупления уйдет навсегда…
Поэтому Люсьен сделал единственное, что он мог себе позволить - он схватился за грязную одежду старика и потащил его через заброшенную парковку, усеянную выбоинами, оставив его за перевернутым мусорным баком, стоящим рядом с проржавевшей оградой из проволочной сетки, которая окружалa заброшенный участок. Всю дорогу мужчина пребывал в глубоком алкогольном сне, даже когда его голова то и дело попадала в выбоины.
Люсьен рысцой вернулся к заднему входу, где сел на задние лапы и надеялся, что внутри никто ничего не видел, а именно то, как он расчищал территорию перед складом.
Ближайшее пятно воздуха замерцало и почернело в центре.
Джек и Энди вышли из портала, оба с помповыми ружьями. У Джека на плаче болталось дополнительное оружие. Люсьен принял человеческий облик и взял у Джек второй дробовик.
Люсьен вставил патрон в патронник.
- Мы готовы сделать это?
Энди О’Дэй вынул сигарету из уголка рта и выпустил тонкую струйку дыма.
- Почти, мы еще не все здесь.
Через мгновение после того, как портал Энди закрылся, воздух в том месте, где он закрылся, снова стал горячим. Затем в ткани реальности открылся черный разрез, и в него шагнула Рэйвен Рейнболт. Она сделала жест рукой, и прорезь закрылась, как молния. Она была одета во все черное и держала в руках пистолет-пулемент «Ингрэм М10»[47]. Через плечо у нее была перекинута лента с дополнительными зажимами, завязанная узлом на талии.
Рэйвен творила магию иного рода, чем та, которую практиковал Энди О'Дэй. Она черпала совершенно другие виды энергии, и ее метод путешествия через пространство между мирами так же был совершенно другим. Это больше походило на движение по темному коридору. Того стирания сознания, которое происходило с порталами Энди, не было. Джек часто жалел, что она не научила Энди этому приему, но не хотел провоцировать конфликт магических идеологий.
Люсьен взглянул на свой дробовик, затем кивком указал на оружие Рэйвен.
- Нечестно, я хочу такой же.
Джек рассмеялся.
- Может быть, в следующий раз, приятель, - после чего тоже принялся заряжать патроны.
Потом он заcунул пистолет в кобуру и выудил из кармана пиджака сигареты. Джек всегда курил в последние минуты перед тем, как броситься в перестрелку; это помогало ему успокоить нервы.