- Слушайте, дайте мне просто меню.
Бармен взял стакан и поставил его под кран.
- Заглохни, придурок, – oн опустил головку крана и наполнил стакан густым, тёмным напитком. Поставил стакан перед Джоном. – Пей это. Тебе понравится.
Джон поднял стакан, понюхал его и осторожно отпил. Ощущение жидкости на языке было восхитительно. Он удивлёнными глазами посмотрел на бармена.
- Боженьки, это самое охуительное пивко из всех, что я пил.
Бармен ухмыльнулся.
- Это «Гейнз Мин Империал Стаут». Самое популярное пиво в районе Батори[54], - здоровяк нахмурил лоб. – Ты новичок в Мефистополисе, да?
Джон отведал ещё пивка и задрожал от хмельного вкуса.
- Ага. Как догадался?
Мужчина засмеялся.
- Свеженькие Проклятые всегда, пиздец, как тормозят.
Джон не обиделся на эту реплику.
- Логично. Слушай, я только что прибыл. Ты не знаешь, куда мне дальше? В смысле…- oн махнул рукой в сторону входа в клуб, подразумевая этим неопределённым жестом весь Ад целиком. – Тут всё как-то… из ряда вон. Ад – это просто ёбанный городище. Тут, конечно, до хера всякого безумного говна, но у людей есть работа. Они ходят по клубам и смотрят выступления всяких групп. Я-то как сюда вписываюсь? Где я буду жить? Мне что, топать в какое-нибудь адское агентство по временному трудоустройству?
- Это всё организовано для тебя, Джон.
Он подпрыгнул от звука её голоса. Стакан выскочил из его рук и опрокинулся, разливая пиво по всему бару.
Бармен этому явно не обрадовался. Если честно, судя по виду, он был в ярости. Но вдруг побледнел. Разжал кулаки и склонил голову, испуганно бормоча извинения и именуя Анжелу то «Моя госпожа», то «Ваше Величество».
Джон в недоумении посмотрел на угодливость бармена, а затем взглянул на Анжелу.
- Я никуда отсюда не уйду, да?
Она села на барный стул рядом с ним и положила ладонь ему на бедро.
- Нет, не уйдёшь.
Она рассмеялась, и звук её смеха был точно таким же, как и тогда, давным-давно, в парке, до того, как он раскрыл свои истинные намерения. Мягкий и мелодичный, будто щекотание пёрышком центров удовольствия у него в мозгу. Она помассировала ему промежность и возбудила его с лёгкостью, которая совершенно не соответствовала обстоятельствам.
- И уж поверь, Джон, ты и не захочешь. Я личная наложница самого Эрцгерцога. В этой части Мефистополисa я занимаю высокое положение и имею привилегии, недоступные другим людям. Я всегда получаю то, что хочу, Джон. А сейчас я хочу тебя.
Он нахмурился.
- Я отрубил тебе голову и занимался сексом с твоим мёртвым телом. Если всё, что ты говоришь, правда, ты, наверное, заберёшь меня обратно к себе в свой дьявольский храм или как его там, чтобы остаток вечности мучить меня. Правильно?
Она улыбнулась, борясь с язычком его молнии.
- А ты не задумывался, почему я в Aду, Джон? В конце концов, я всего лишь невинная жертва ужасного преступления, да?
Джон нахмурился ещё больше.
- Угу. Теперь, когда ты упомянула…
- Моё имя внесли в бесконечный список Проклятых Навечно в тот день, как я подушкой придушила свою больную, старенькую бабулю. Мне было восемь, Джон, - eё рука уже проникла к нему в штаны. Он охнул, ощущая, как её пальцы обхватывают твёрдый член. – Мой «случайно утонувший» младший братишка во время отпуска на море через несколько лет был всего лишь верхушкой айсберга моего Проклятия. Я несколько недель представляла себе, как бы мне избавиться от беременной коллеги по работе, когда объявился ты и сделал то, что сделал, - eё голос звучал на удивление мечтательно. – И это было лучшее, что со мной случалось.
Джон выдохнул и ухватился за край барной стойки, а она всё продолжала надрачивать ему.
Он взглянул на неё и попытался между вздохами проговорить:
- Ты что… блядь… прикалываешься?
Раздался очередной её сказочный смешок.
- Ох, дорогуша, я бы никогда не стала прикалываться над тобой. Жизнь на той стороне была такой скукой. Все эти навязанные представления о добре и зле. Такой тупизм. Отправив меня сюда, ты освободил меня.
Джон простонал.
- Я же… в Ад тебя отправил.
Она улыбнулась и облизнула губы.
- Да, и тут-то я и расцвела. Я внезапно оказалась в месте, где я свободно могла дать себе волю в своих мрачных увлечениях. Я совершенно свободно могла совершать такие зверства, о которых раньше и мечтать не смела. И уж тут, дорогуша, я оторвалась на полную. Я разбивала черепушку маленьких детей кирпичами. Я испекла младенца в духовке и скормила его же матери. Отпилила член мужику, приготовила его и накормила им его же.