— Что, птичка капнула? — рассмеялся Лунин.
Еще одна капля скользнула по его щеке. Илья задрал голову и наконец заметил то, на что остальные, не столь поглощенные размышлениями любители вечерних прогулок, обратили внимание еще минут десять назад. Не желая попасть под проливной дождь, они один за другим потянулись к выходам из парка, тихо исчезая посреди вечерней городской серости. Лунин и Рокси оставались в парке одни. Они оба замерли, задрав голову к небу и глядя на огромную черную тучу, нависшую прямо над ними, словно неведомое, но, несомненно, опасное чудовище. Высоко в небе налетевший порыв ветра заставил черного зверя содрогнуться и открыть глаза. Какое-то время зверь видел под собой лишь безликое серое месиво, затем начал различать квадраты кварталов, рассеченные перпендикулярами узких улиц, пытающиеся казаться высокими, но такие ничтожные, с его точки зрения, многоэтажки, людей, трусливо спешащих укрыться от его взгляда в своих тесных бетонных саркофагах. Наконец, он увидел смотрящих прямо на него Рокси и Лунина. На мгновение взгляды их встретились, а затем зверь обрушил на них потоки своего гнева.
— Ты что, Илюша, болеть удумал? — ласково поинтересовался Хованский. — Так это зря. Не время сейчас, совсем не время.
— Да? И сейчас тоже? — Оглушительно высморкавшись, Лунин спрятал носовой платок в карман.
— Сейчас особенно.
Дмитрий Романович выбрался из своего огромного, внушающего не меньшее уважение, чем не так давно полученные им генерал-майорские звезды на погонах, кресла и подошел к окну.
— Ты глянь, погода какая! Я вот смотрел утром прогноз, у нас сегодня днем теплее, чем в Крыму будет. В Крыму! — Дмитрий Романович ткнул указательным пальцем куда-то вверх, очевидно показывая, как высоко находятся позиции Крыма в его личном погодном рейтинге в сравнении с родным Среднегорском. — А ты болеть собрался. И чего вдруг?
— Так ведь дождь вчера был, вечером, — с неохотой начал объяснять Лунин, — а мы с Рокси в парке гуляли. Пока до дому добежали, так уж оба промокли. И теперь, вот… — Он сконфуженно замолчал.
— Что — вот? — обеспокоился Хованский. — Рокси ты тоже застудил?
— Вроде нет… — Илья неуверенно пожал плечами. — С утра была бодрая, и нос холодный, я проверял.
— Проверял он, — проворчал Дмитрий Романович, — своим носом можешь хлюпать сколько хочешь, главное, на меня не чихай. А Рокси чтоб берёг, понял?
— Да понял, Дмитрий Романович, не беспокойтесь. — Лунин невольно расплылся в улыбке.
Несколько раз, гуляя с Рокси по городу, он встречал Хованского. Полковник, а ныне свежеиспеченный генерал-майор был страстным собачником. Правда, долгие годы он, как и положено мужчине, а в особенности мужчине, облеченному властью и владеющему персональным кабинетом, Дмитрий Романович полагал, что любви и внимания заслуживают лишь собаки сильные и крупные, наглядным подтверждением чему служила жившая у него уже много лет овчарка по кличке Рокки. Это был уже третий Рокки в жизни Хованского. Первые два уже благополучно скончались от старости, но любовь к имени героя, которого Хованский, молодой боксер-перворазрядник, увидел в далеком году Московской олимпиады, когда родители одного из однокурсников привезли из заграничной командировки видеомагнитофон, никуда не исчезла.
Встретив первый раз гуляющего с Рокси Лунина, Хованский и Рокки уставились на болонку одинаково пристальным и, как показалось самому Илье, несколько людоедским взглядом. Как именно людоеды смотрят на маленьких беззащитных болонок, Лунин точно не знал, но в голове появилась именно такая ассоциация. Неожиданно Хованский присел на корточки и, протянув руку к болонке, почесал ее за одним, а потом за другим ухом. Довольная Рокси завиляла маленьким хвостиком, а великан Рокки, не подпускавший ни к себе, ни к хозяину других собак вне зависимости от их породы и пола, вывесил из оскаленной пасти длинный розовый язык и шевельнул ушами, выражая явное одобрение действиям Хованского.
— Как звать тебя, чудо? — улыбаясь, спросил Хованский, явно ожидая, что болонка сейчас представится ему по всей форме.
— Рокси, — поспешил ответить за свою подопечную Илья.
— Рокси? — изумился Дмитрий Романович. — Реально, Рокси?
Лунин кивнул.
— Ты это слышал? — Хованский повернулся к Рокки. — Вы ж прям почти тезки. Шерочка с Машерочкой.
К ужасу Лунина, Рокки подался вперед и почти уткнулся оскаленной пастью в малютку Рокси, однако ничего ужасного не произошло. Обнюхав болонку, пес лизнул ее языком по носу. Рокси чихнула, отчего Хованский расхохотался, а Лунин облегченно вздохнул.