Выбрать главу

— Мне кажется, он смягчился с возрастом, заметил Торквил. — И я совершенно уверен, — хоть сам он скорее умрет, чем признает это, — когда погиб Юэн, он хотел, чтобы Алистер вернулся в замок, но он был слишком упрям и горд, дабы попытаться найти его.

— Но теперь у него есть… Рори.

— Ты права, теперь у него есть Рори, — согласился Торквил, — и я не верю, что он так просто расстанется с ним или — будучи приверженцем традиций — позволит заменить его любым сыном, рожденным герцогиней.

— Суть проблемы не только в законных правах Рори, — грустно промолвила Пепита, — но также в атмосфере, отравленной неприкрытой ненавистью к детям со стороны герцогини. Пребывание здесь не принесет им ничего, кроме вреда.

Тяжело вздохнув от волнения, она продолжала:

— Стоит только увидеть, как она смотрит на них, не говоря уже о том, как она обращается к ним, чтобы понять: от нее прямо-таки исходит злоба, как от какого-то дикого, бешеного зверя. Она убила бы их, если б однажды решилась на это!

Торквил рассмеялся.

— Дорогая, — твое воображение слишком разыгралось!

Я знаю, герцогиня крайне груба и может быть чрезвычайно неприятной, но не поверю, что даже члена клана Мак-Донаванов могут опуститься до убийства!

— В этом нельзя быть абсолютно… уверенным, — пробормотала Пепита.

— Я могу лишь поклясться, что буду оберегать не только тебя, но и детей. Пока я здесь, им никто не причинит вреда.

— А если тебя… не будет?

— Пока нам это не грозит. Тебе хорошо известно, что герцог полагается на меня в своих делах и относится ко мне так, будто я — его наследник.

Но теперь, когда Рори здесь, я с удовольствием буду помогать ему, выполняя роль регента при Рори.

— Без всяких… сожалений?

— Без малейших! — заверил он девушку. — Мои амбиции ничуть не пострадают. У меня нет желания стать вождем клана со всеми его проблемами и трудностями, с бесконечными жалобами со стороны тех, кому больше некуда пожаловаться.

Эти слова развеселили Пепиту.

— Тогда к чему же ты стремишься?

Она спросила это шутя, но Торквил ответил ей очень серьезно:

— Жениться на тебе, моя радость, чтобы мы жили в мире и покое вместе с нашими детьми и были счастливы до конца наших дней!

Он так говорил и так смотрел на нее, что девушке казалось, будто он обнимает и целует ее.

Радость пульсировала в ней подобно морским волнам, и она больше ни о чем не могла думать.

Потом, очнувшись и отринув несбыточные иллюзии, поскольку высказанное им желание никогда не осуществится, она услышала, что их зовет Жани.

— Я нашла его! Я нашла его! — кричала малышка. — Дядя Торквил, пожалуйста, можно я залезу в него?

Это был маленький деревянный домик с тростниковой крышей, в который мог забраться любой ловкий ребенок.

Он показался Пепите отличным местом для игр.

После того как Торквил забрался в него сам и убедился, что, несмотря на прошедшие годы, домик хорошо сохранился и даже пол, сделанный плотником из поместья, достаточно крепок, чтобы выдержать его, он поднял туда сначала Жани, а потом Пепиту.

Домик был сооружен из деревьев, стоявших на краю леса, и из него открывался великолепный вид на залив и замок, возвышавшийся над ним, а также на ряд утесов, которые простирались вдоль моря по направлению к северу и поднимались намного выше над морем, чем утес, на котором находились сейчас они.

— Какое прекрасное место, — воскликнула Пепита, — и как здорово было вам, мальчишкам, играть здесь!

— Я приводил сюда друга во время школьных каникул, мы часами смотрели на море в подзорную трубу и наблюдали за голубями, как они возвращаются домой в гроты, расположенные под утесами.

Пепита вопросительно посмотрела на него, и он спросил:

— Разве Алистер не рассказывал тебе о гротах в стенах утесов, где гнездятся тысячи голубей? Они, конечно, наносят большой урон урожаям, но можно часами наблюдать, как они выводят там свое потомство — Мне кажется, я вспоминаю, он как будто говорил об этом, — наморщила лоб Пепита, — но я тогда не очень понимала.

— Я должен показать их Рори, — вдруг загорелся Торквил. — Мы сядем с ним в лодку и заплывем в гроты в скалах, и он удивится, сколько вылетит оттуда голубей, напуганных нашими голосами, которые будут повторяться внутри этих пещер многократным эхом.

— Я уверена, Рори будет в восторге, — согласилась Пепита.

Беседуя с Торквилом, она думала, каким хорошим отцом будет он для своих детей, когда они появятся у него.

И тут же румянцем заалели ее щеки, когда ей показалось, что он по выражению ее глаз догадался, о чем она думает.

Им не нужны были слова.

Они просто глядели друг на друга, и она уже знала, — оба они молятся о том, чтобы каким-то чудом их мечта быть вместе все-таки претворилась в жизнь.

Становилось уже поздно, и они направились обратно к замку.

Жани побежала вперед, чтобы немедленно рассказать брату о маленьком домике на дереве, и Торквил смог наконец излить душу.

— Я люблю тебя, моя милая, и сойду с ума, если не смогу поцеловать тебя как можно скорее! — горячо промолвил он.

— Это… невозможно!

— Нет ничего невозможного! — заявил Торквил.

— Теперь, когда ты знаешь дорогу сюда, встречай меня здесь после ужина.

— Это невозможно! — быстро повторила Пепита.

— Луна еще светит по ночам, — продолжал он, как будто не слышал ее возражений. — Ты покинешь столовую после ужина пораньше, а я подожду и уйду одновременно с несколькими гостями, так что мое отсутствие не будет замечено.

— Представь, герцогиня… заподозрит, что мы… встречаемся? — сказала Пепита с дрожью в голосе.

— Ты можешь выйти через дверь в парк, — нашелся с ответом Торквил. — Никто из слуг не увидит, как ты покинешь замок. Они все ложатся рано.

— Ты уверен… совершенно уверен… что это… безопасно?

— Абсолютно уверенным нельзя быть ни в чем, — пожал он плечами, — и я не хочу, мое сокровище, подвергать тебя риску. Но, пойми, я должен обнимать тебя, говорить тебе, как сильно я люблю тебя, иначе опять не засну ночью!

Пепита улыбнулась.

— Этого, конечно, необходимо… избежать… любой ценой!

Торквил засмеялся, но тотчас произнес серьезно:

— Я, наверное, кажусь тебе слишком чувствительным, но это ты делаешь меня таким, и никто, моя дорогая, никогда не вызовет во мне столько чувств.

Разве можно было сомневаться в его искренности!

И так же сильно желая видеться с ним, быть рядом с ним, радоваться его поцелуям, она пролепетала:

— Я чувствую… мы… не должны делать этого… но, если будет возможно… я… приду в лес.

— Сегодня это будет возможно, — убеждал ее Торквил, — но скоро погода переменится, и нам придется искать место для встреч в замке, что может оказаться более опасным.

Она понимала логику сказанного им, но дальше обсуждать это было невозможно, так как они подошли уже к дверям замка, где был слышен голос Жани; девочка бежала вверх по лестнице и звала Рори.

Пепита вышла из гостиной вместе с леди Рогарт, самой старшей по возрасту гостьей.

Она чувствовала, как испуганно колотится сердце, и ей казалось, что она напрасно затеяла все это.

Еще раньше, до ужина, она из предосторожности принесла в гостиную шелковую шаль, как бы на тот случай, если вечер будет холодным.

Она положила ее на стул возле двери, как делали другие дамы в прошлые вечера.

Теперь можно было сразу взять шаль и не идти за ней в свою спальню, расположенную в западном крыле замка.

Комната леди Рогарт была в противоположной стороне, и когда Пепита прощалась с ней, присев в реверансе, дама сказала:

— Вы очень хорошенькая, дитя мое, но, боюсь, среди женщин это может вызвать как дружелюбие, так и неприязнь.

Пепита заметила, что герцогиня беседовала с леди Рогарт после ужина, и догадалась: та наговорила о ней много неприятного.