- Полагаю, так оно и есть. Ты ведь не против стать кучером? - спросил Дункан.
В ответ Бауэр хлопнул его по плечу. - Вовсе нет. Вернемся в Лондон?
- Черт возьми, нет.
Кэтрин бросила на него любопытный взгляд. - Не в Лондон?
- Нет, моя маленькая девочка. Мы гораздо ближе к Шотландии, и после пережитого ужаса я подумываю о том, чтобы отвести тебя к первому же кузнецу, которого увижу, и хорошенько выдать замуж.
Ее ресницы затрепетали. - А как же наша настоящая английская свадьба?
Его внутренности сжались. -Ты ... ты хотела эту настоящую английскую свадьбу?
То, как она смотрела на него, заставило его чресла согреться.
- Я этого не хотела.
-Я так и думал.
Он усмехнулся, поднял ее на руки, отнес обратно в карету и осторожно опустил на сиденье. Он нежно поцеловал ее, стараясь не задеть синяк. - Я никогда ничего не хотел, кроме тебя, моя маленькая кошечка.
И она улыбнулась ему так, что его душа наполнилась радостью, которой он никогда не знал. - Тогда мы едем в Гретна-Грин, мой конюх. Для настоящей шотландской свадьбы!
Глава Десятая
Свадьба была чудесной.
То есть она была короткой. И очень просто. И все быстро кончилось.
Ни Дункан, ни Кэтрин не потрудились переодеться, но она настояла на том, чтобы смыть кровь с рук. Хотя она и была дикой женщиной, но у нее были определенные стандарты.
Бауэр снял для них комнаты в местной гостинице, так что, когда церемония закончилась, они пошли по дороге, где их ждали хорошая еда и мягкая постель.
По мнению Кэтрин, это было действительно все, что нужно в жизни.
И, возможно, новое платье.
Ее платье было ужасно изодрано.
Бауэр также распорядился приготовить ванну в их комнате, и эта роскошь едва не довела Кэтрин до слез. Она была в дороге уже несколько дней и чувствовала себя покрытой грязью и песком, и ей не нравилась мысль о том, что она выйдет замуж за Дункана с грязными ногтями.
Показав себя заботливым мужем, каким он должен был бы быть, он не стал поднимать шум из-за этой задержки. И действительно, он казался вполне довольным перспективой искупать ее. Когда дверь за ними закрылась, заперев их в этой отельной комнате как мужа и жену, он прислонился к ней и скрестил руки на груди. Его глаза загорелись, а губы злобно скривились.
-Ты готова принять ванну? - спросил он.
- Так и есть.
- Тогда вы должны раздеться.
Что-то зашипело у нее в животе. Она храбро вздернула подбородок.
-Вы должны повернуться, - сказала она.
- Но почему?
- Я никогда раньше не раздевалась перед мужчиной.
- Я рад это слышать, - сказал он с усмешкой.
-Дункан Маккей. Вам не приходит в голову, что я могу быть застенчивой?
Он поморщился от досады, но это продолжалось недолго. Его красивый подбородок напрягся. Он обхватил ее плечи ладонями. - Теперь мы женаты. Нет никакой необходимости в застенчивости.
- Я ничего не могу поделать. - это было не похоже на нее, и она не совсем понимала свою робость, но это было так.
- У меня есть идея. - Закрой глаза.
- Что? - она изумленно уставилась на него.
- Закрой глаза. Таким образом, тебе не нужно будет стесняться.
- Дункан, в этом нет никакого смысла.
- Конечно, это так. Попробуй,- он положил ладонь ей на глаза, и она послушно закрыла их. - А сейчас ты стесняешься?
- Она со смехом покачала головой.
- Превосходно. Обернись.
Она так и сделала и почувствовала, как домино соскользнуло с ее плеч. А затем дохнуло прохладным воздухом, когда верхняя пуговица ее платья расстегнулась. За этим последовало влажное тепло, когда он прижался губами к ее затылку. - Ах, Дункан ... - она попыталась обернуться, но он остановил ее.
- Держи глаза закрытыми.
Пока он пробирался вдоль длинного ряда пуговиц, она заставляла себя не шевелиться, даже несмотря на то, что ему требовалось много времени, чтобы медлить и мучить каждый клочок кожи, который он открывал. К тому времени, когда она была полностью расстегнута, ее бока дрожали.
Она не открывала глаз, пока он снимал платье с ее плеч, а затем вздрогнула, услышав его вздох. - Ты прелестна, маленькая кошечка,- прошептал он и повел ее в ванную.
Вода была теплой и восхитительной, и она погрузилась в нее с дрожью восторга. Она крепко зажмурилась, пока Дункан любовно мыл ее тело, намыливал волосы и умывал.
Но потом в его прикосновении что-то изменилось. Оно стало восхитительно страстным. Он начал закручивать ткань вокруг ее сосков, пока они не начали болезненно выделяться. Когда она застонала, он спустился к ее животу и еще ниже, стараясь тщательно вымыть ее и там.
Он должен был знать, что делает с ней. Он должен был знать.
Действительно, он так и сделал. Он медленно возносил ее к абсолютному небу, заставляя страдать и задыхаться. А потом, положив пальцы на ее затылок и прикоснувшись губами к груди, он перенес ее в то безумное место, где она побывала лишь однажды.
Когда она пришла в себя и смогла вылезти из воды, он уже был там с теплым полотенцем, которое обернул вокруг нее. Но когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она остановила его.
Выражение его лица было бесценным. -Что? - пронзительно закричал он.
- Она указала на ванну. - Я думаю, тебе тоже нужно принять ванну.
Он нахмурился, взглянул на ее прикрытые груди, на ее непреклонное выражение лица ... и затем начал безумно стаскивать с себя одежду.
По-видимому, он нисколько не стеснялся.
И она нашла в себе мужество не отводить взгляда.
Действительно, это было захватывающе. Он был очарователен.
Как только он плюхнулся в воду, она встала перед ним и намеренно уронила полотенце.
Как восхитительно видеть, как его член вытягивается по стойке "смирно". Она лукаво улыбнулась ему.
- Я думаю, тебе нужно, чтобы я искупала тебя, - сказала она, наклоняясь, чтобы поднять тряпку. - Закрой глаза.
- Черт возьми, нет. Я хочу видеть это.
- Вряд ли это справедливо. Я стесняюсь, помнишь?
Мускулы на его щеке напряглись. - Я наблюдаю. - Он кивнул в ее сторону. - Приступай к делу.
Так она и сделала.
О, она мыла его очень тщательно и с изысканным вниманием к его набухающим мускулам, бархатной орехово - коричневой коже, соблазнительной спутанности волос на груди. А еще была самая завораживающая его часть, этот длинный толстый корень, который отвечал на каждое ее прикосновение.
- Дункан? - спросила она, когда ее пальцы сомкнулись вокруг него.
- Он поморщился. - Да, любовь моя?
- Помнишь, что ты делал в оранжерее?
- Он застонал. - Ну конечно. Я думаю об этом каждую ночь.
- Каждую ночь?
- И почти каждый день. - О чем ты спрашивал?
- Разве женщины когда-нибудь так поступают также с мужчинами?
Боже правый! Она никогда не видела, чтобы мужчина двигался так быстро!
Он мгновенно вынырнул из воды, подхватил ее на руки и понес к кровати. Он швырнул ее на кровать, а сам опустился на нее сверху.
- Дункан, ты весь мокрый, - взвизгнула она.
- Мне все равно. Все, что меня волнует, все, о чем я думаю, все, что мне нужно, - это и это.
И он поцеловал ее.
Это был чудесный поцелуй, такой же дикий, как Шотландские горы, такой же свежий, как вереск, растущий на полях, такой же сладкий, как поцелуй летнего бриза.
Его руки блуждали, касаясь ее повсюду, заставляя забыть о его влаге, заставляя ее осознать свою собственную. Когда она была дикой, задыхающейся и обезумевшей, когда она царапала его нетерпеливыми ногтями и требовала, чтобы он пошёл до конца, он делал это.
О господи! Он сделал.
Он наклонился над ней и мягко развел ее ноги в стороны. Держа член в кулаке, он кружил вокруг ее нежной горошины, терся о нее, покрывая себя ее возбуждением, а затем ... а затем ... он скользнул внутрь.