Не менее живучей оставалась традиция сосредотачиваться на военной стороне дела, на описании сражений, вольно или невольно, пренебрегая их политической подоплекой[30]. При этом английские историки явно ощущали нехватку опубликованных шотландских источников. Здесь давала о себе знать также и вызывавшая сильные нарекания организация архивов в самой Шотландии. Ситуация стала меняться в послевоенные годы XX в., когда и в Англии, и в самой Шотландии возрастает интерес к локальным исследованиям, базирующимся в основном на разысканных в местных архивах и хранилищах документах. Благодаря этому появились солидные работы по истории отдельных семей, в том числе, и известных пограничных кланов[31]. Все это дало стимул появлению ряда работ, где накопленные сведения углубленно систематизируются и анализируются.
Знаковым, если так выразиться, исследованием, отразившим состояние изучения событий XV в. в послевоенной британской историографии является труд Э.Ф. Джекоба «Пятнадцатый век»[32]. Ученый, перу которого также принадлежит обстоятельная монография «Генрих V»[33], во многом продолжил традицию, которая была заложена Кристофером Кингсфордом еще в начале 1900-х гг[34]. Джекоб — знаток эпохи правления Генриха V, не ставил своей целью специально осветить развитие англо-шотландских связей. Тем не менее, им отмечены узловые моменты в истории англо-шотландских и франко-шотландских отношений. В частности, автор рассмотрел деятельность баронской оппозиции и его лидеров на севере Англии в первое десятилетие XV в., ход и характер англо-шотландских пограничных конфликтов в контексте европейской международной политики XV в. Судьбам же отдельных аристократических семей он уделил настолько большое внимание, что у него получился, по словам Н. Ф. Кантора, «парад герцогов и графов»[35].
Подъем национального движения в Ирландии и Шотландии в 1970-е гг., стимулировал рост интереса к истории, имевших кельтские корни королевств, на британских островах, в этом контексте англо-шотландские отношения приобрели особое звучание.
Показательной в этой связи является работа Рональда Никольсона «Шотландия в позднее средневековье»[36], которая охватывает период с середины XIV в. до конца XV в. Исследуя англо-шотландские отношения, Р. Никольсон привлек обширный круг источников нарративного и документального характера, в том числе, акты шотландского и английского парламентов, анналы шотландских приграничных монастырей и прочее. Рассматривая англо-шотландские отношения с позиций высокой политики и даже буквы договоров между Англией и Шотландией, автор в ряде случаев удачно осветил деятельность шотландских политиков. В сравнении с предшествующими работами (такими как, например, уже упомянутая работа Э. Лэнга) исследование Р. Никольсона отличает значительно более глубокий анализ политической и социальной жизни Шотландии в период позднего Средневековья. Вместе с тем концентрация внимания на чисто шотландской истории и известная недооценка важности и своеобразии англо-шотландского пограничного региона создают далеко не во всем достоверную картину политической ситуации в Шотландии XV в.
Показательной с точки зрения характеристики современной западно-европейской историографии является трактовка событий XV в. в появившихся на рубеже XX–XXI вв. М. Брауна, Р. Ломаса, А. Макдональда и др.
Если описывая конфликты на англо-шотландском пограничье, исследователи вплоть до недавнего времени мало учитывали специфику пограничного региона, то в монографии Алистера Макдональда «Кровопролитие в пограничье»[37] впервые углубленно рассмотрена социально-политическая ситуация на пограничье в период с 1369 г. по 1403 г. Автором изучены комплекс указов лордов Островов, хроники Уэльса, а также государственные бумаги и королевские письма, относящиеся к пограничью, летописи пограничных монастырей, хроники отдельных знатных семей пограничья и т. д. При освещении истории «пограничных войн» на англо-шотландской границе он привлек и проанализировал ряд источников, ранее остававшихся вне поля зрения историков. А. Макдональд, выясняя причины вызвавшие «пограничные войны», особо отметил не только политические, но и этносоциальные мотивы конфликтов.
30
См., например:
31
37