С утречка я подскочил — в комнате не было никого. Король слдако спал, пуская пузыри.
Как только я протер глаза и осмотрелся, вбежал Дирк, со своей неразлучной аркебузой.
— Солдаты ушли на запад. Похоже, их отвлекли ваши шотландцы.
— Да? Их не убили?
— Не знаю, но вроде нет. Клаус, мой сын, следил за ними. Они ушли. А как король?
— Да спит, что ему будет, — я обернулся посмотреть и чуть не ахнул: Джеймс был уже на ногах. — Тогда нам лучше двигать!
— Ты уверен, молодой джентльмен?
— Более чем. Но надо бы знать, не перехватят ли нас по дороге.
— Ах, черт! — фермер добавил несколько слов, явно на родном языке, я не понял. — Я дам вам лошадей, у меня как раз две кобылы стоят…
— Отлично! — вмешался король. Поковырялся в карманах и высыпал на стол пригоршню монет.
— Не, не, не! Я не ради денег помогаю! — голландец замахал кулаком перед нашими лицами.
— Плевать! Ради, не ради, король Шотландии тебя благодарит, прими мое золото.
— Или мы очень сильно обидемся, — добавил я и с улыбкой похлопал голландца по плечу. — Давай, показывай своих коняг! Давай быстрей, мне ваши разборки нахрен не упали! Мне короля надо на борт доставить!
Две гнедые коняжки — ну все лучше, чем ничего.
Я обнял напоследок голландца — извиняясь за ту стычку, в доме.
— Богородица, укрой людей своих, — Джеймс торжественно и грациозно перекрестил Дирка. Вот все же король есть король! Не отнять этого.
— Слышите, не гоните особо, здесь, за домами будет еще один мостик. Вам туда. Скачите до следующего перекрестка, там поверните налево, на север. Веендам обойдете, так даже лучше, пожалуй. Я буду ждать новостей из Британии. Задайте этим саксам!
— Не волнуйся, мистер, доберемся до дому, и тогда уж зададим! — крикнул я, уносясь во мрак, за королем.
Как и было обещано, убогий деревянный мостик поджидал нас по левую сторону дороги.
— Похоже, не обманул нас голландец, — усмехнулся я.
— Конечно, нет.
Из темноты тут же выехали двое в белых мундирах — ганноверцы.
Я не понял, что они сказали, но Джеймс вытащил из-под камзола пару пистолетов и хладнокровно застрелил обоих солдат.
— Теперь на Веендам, а дальше к судну, насколько я понимаю?
— Точно так, Ваше Величество, — я подумал о Ранальде и его людях. Но некогда, некогда.
Хотя слеза набежала само собой. Мать вашу, ну почему вокруг меня постоянно люди гибнут? Может, они все же прорвались, а? Как хотелось бы надеяться — но нет времени размышлять.
Как мы неслись! Удивительно, что я управлял своим скакуном — а точнее, скакунихой — сам, без посторонней помощи! Просто надо было добраться до пункта назначения и все тут!
Веендам мы проскочили, когда начало светлеть.
Снова те же костлявые деревья, грязюка, каналы — но в свете дня они не выглядят зловещими, совсем. Даже свои собственные эмоции кажутся смешными.
Господи, когда ж это кончится-то уже!
Аппингедам надвинулся резко, я лишь успел оторвать лицо от лошадиной гривы.
Энеас уже вел короля по сходням, почтительно придерживая монарха под руку и подобострастно улыбаясь; а я только очухался.
— Ну ты там скоро, нет? Отплывать пора! — это Антуан.
— Какое отплывать, ваши солдаты-то все на берегу! — громко крикнул Эскильд с палубы.
— Как — на берегу? Вы что, с ума посходили?
— Я-то нет, но шотландцы пошли на берег, в кабак?
— Что, совсем у них крыша поехала? — вмешался я.
— Никак нет, тут английское судно пришвартовалось, — датчанин махнул рукой в туман. — Не военное, вроде. Матросня их начала наших задирать. Своих-то людей я крепко держу, а вaши шотландцы — им сам черт не указ!
— О, боже, только этого не хватало!
Я полностью перепоручил короля ирландцам, а сам рванулся на берег.
Нет, стоп!
— Э-э-эскильд!!!
— Чиво?
— Куда они пошли? Наши-то?
— Да вон, в кабак, куда еще им идти! Только там и англичан куча!
— Ну и хрен с ними, — буркнул я под нос и побежал, что есть сил.
Хорошо, хоть искать не пришлось. Будь город побольше, так и кабаков нашлась бы уйма. А так — легко.
Ворвавшись внутрь, я растолкал народ — в центре ходили двое мужиков, стулья были разбросаны, толпа рукоплескала.
Рядом, у стеночки, сидел шотландец, зажимавший лицо. Борода пропиталась кровью. Его соплеменник вытирал товарищу нос тряпицей да изредка подносил к губам пострадавшего кружку с жидкостью.
Все ясно. Влезли в драку, мудозвоны. Гордость ихняя, черт бы взял!