Ну и что прикажете теперь? Рассказать ему о том, что ровно через десять лет начнется Семилетняя война, Россия-Австрия-Франция против Англии и Пруссии? Настоящие союзы развалятся, возникнут другие — это не новость для Европы, да. Но сама конкретика! Откуда ж я могу это знать, спросит он меня и будет по-своему прав.
Я ответил первое, что пришло в голову:
— Меня не интересуют политические союзы. Я приехал воевать за Шотландию.
Одна бровь лорда Джорджа слегка отползла вверх. Похоже, я нашел щелочку в его броне! Да какое "нашел", стой спокойно и не рыпайся, болван! Все еще только начинается… Как хорошо, что я умею себя порой одергивать, а!
— Все понятно. Но ты заявился очень не вовремя. Его Высочество принц Чарльз Эдвард Стюарт, — я готов был поклясться, он выплюнул это имя с холодной желчной ненавистью! — собирается дать бой англичанам, здесь, на равнине Драммосси. Все условия против нас. Впрочем, если ты решился, отправляйся к атольцам, к полку Стюартов и да хранит тебя Господь.
С этими словами он повернулся вполоборота, явно давая знать, что разговор закончен.
Я отвесил неглубокий поклон и вышел из палатки.
Глава 9
Отличное начало, правда?
Ага, я знал, что вам понравится.
А меня как-то не очень впечатляли открывающиеся перспективы.
На выходе меня ждал Колл — ну или тот человек, которого я для удобства обозвал Коллом — и его белобрысый товарищ, схлопотовший по щам от меня сутками ранее.
Колл не замедлил представить своего спутника. "Это — Йуэн", сказал он. Добавил: "Думаю, вы уже знакомы." И усмехнулся.
Ну ничего себе! Я никак не ожидал от горца такого цинизма — а это был чистейший цинизм с его стороны, он же стопудово видел, как я прописал по челюсти этому белобрысому.
Однако, подумав все это, я протянул руку и Йуэн, странно глянув на меня, пожал ее. А до меня начало доходить только сейчас: "Eoghann — гэльское, Ewan — английский вариант, а произносится — Йуэн". Очень весело.
Колл собирался было увлечь меня куда-то, но я поймал его за рукав и оттащил в сторону.
— Слушай, я же чуть не выбил зубы этому человеку! — для меня было важно разложить все по полочкам, чтоб не осталось затаенной злобы и неоплаченных долгов.
— Ха, так ведь не выбил же. Да это уже давно забыто, не смеши! — Колл похлопал меня по плечу, не упустив, видимо, очередного шанса пощупать мой свитер.
— То есть как забыто? — Я чуть было не спросил: "А как же кровная месть и межклановая вражда?"
— Очень просто. Он ударил тебя прикладом, ты ударил его рукой. Все в прошлом. Но он теперь тебя уважает.
О как. Ну что ж, если эти люди уважают силу — тем лучше. Так даже проще.
Колл и Йуэн повели меня в расположение атольского полка. По пути выяснилось, что "атольцы" включают в себя кланы Стюарт, Дункан, Мюррей и Робертсон, равно как и все их ответвления.
Атольцы, когда мы добрались, находились явно в очень неплохом настроении. Как объяснил Колл, только что прибыли фуражиры из Бринмора, так что полк обеспечен едой, как минимум, на сутки.
Все горцы прекрасно были в курсе, что через два дня намечена битва, и даже при самом хорошем раскладе ее переживут немногие. По этому поводу они приволокли бочонки с вином и элем, и отрывались по полной, зная, что для многих эта пьянка — последняя в жизни. Впрочем, в полках, расположившихся по соседству, царило похожее веселье — последнее в жизни. Пир во время чумы.
Колл приволок откуда-то овсяные лепешки и целую флягу самогона, который в наши дни принято называть "виски", хотя самое поганое виски моих времен превосходило этот самогон по качеству в разы.
Овсяные лепешки по качеству были не лучше — говоря честно, ужасающе. Ни соли, ни сахара. Жуткое пресное говно. Тем не менее, я безропотно пометал в пасть все, что было. А как вы думали — целые сутки не жрамши, тут уж не до привередства. Хотя должен признать, овсяные лепешки, запитые самогоном — то еще сочетание.
Пока я задумывался над качеством угощения, Колл провел краткий экскурс, разъяснив мне, как организованы клановые полки, кто как вооружен и какова тактика горцев. Многое из этого не стало для меня открытием, многое вообще не совпадало с тем, что я когда-то изучал по книгам, но тут уж можно сделать скидку на специфичность речи, полной образов, приукрашиваний, а также на субъективность рассказчика. Но я выслушал своего "гида", временами задавая вопросы и растянул, таким образом, нашу беседу на час-полтора.
У одного из сидевших рядом клансменов в руках появилась свирель и он долго наигрывал довольно грустную инструменталку. Мне же выпитый самогон навевал совсем иное настроение. Я попросил разрешения спеть — это, кстати, был один из тех немногих случаев, когда я не пожалел о содеянном. Скажу по секрету: из меня певец, как из дерьма пуля, причем я это прекрасно знаю и никогда не разеваю варежку. Если только перепью, да и то не всякий раз. Но сейчас повод был такой, какой, наверно, никогда больше не представится — как я думал в тот момент.