В общем, в ход пошло все, что только имелось у меня на тот момент, включая сватовство Иоанна Грозного к английской королеве. Правда, тут было важным не перегнуть палку — за столом сидел целый представитель монаршей династии, не какой-нибудь там золотарь. Тем не менее, я здорово перенервничал, ведь одно дело вешать лапшу в разговоре с глазу на глаз и совсем другое — разглагольствовать перед группой людей. Я хотел бы проигнорировать их, но в такой ситуации это не представлялось возможным.
Порой меня выручал сам принц, с пьяным смехом встревая в разговор, хлопая меня по плечу и рассказывая мне о изречениях своего знаменитого отца, о случаях, происшедших с ним во Франции, Италии, ну и о том, как это здорово — иметь в своих войсках волонтеров из России. Хоть не пытался рассматривать мои свитер и джинсы, как многие другие, и на том спасибо. Один раз он даже — представляете! — поведал мне о том, что у Камберленда в лагере должна быть попойка по случаю двадцатипятилетия последнего, и шотландцы планируют ночную атаку. Вот удивил, так удивил. Мне даже пришлось выкатить глаза — хотя учитывая градус в моей крови, глаза уже были не на своем месте — и быстро закивать, согласившись, что это, мол, действительно очень удачная затея.
Чувствуя, что накал попойки приближается к своему максимуму, я наисмиреннейше испросив прощения, выбежал из шатра, якобы по нужде. Ирландские охранники стоявшие вокруг, лишь молча глянули в мою сторону и снова позабыли обо мне.
А солнышко уже садилось, прячась за лесом примерно в той стороне, где, судя по рассказам, находился Инвернесс. "Должно быть, скоро половина восьмого", — мысленно прикинул я. Дания — она примерно на тех же параллелях, что и Шотландия, большой разницы тут нет, по идее.
Сделав то, за чем я официально отлучался, я как следует продышался, чтобы не пьянеть, и вдоволь напился из кадки с водой. Она пришлась очень к месту. Интересно, кто ее тут поставил, уж не само ли провидение?
Оглядев напоследок лагерь, я почему-то вспомнил слова из песни Брайана Макнила "There's no Gods". Именно что "почему-то". Не могу объяснить, в связи с чем они пришли мне в голову. Просто пришли и все тут.
I was listening to the news the other day
I heard a fat politician who had the cheek to say
He was proud to be Scottish, by the way
With the glories of our past to remember
Here's tae us, wha's like us, listen to the cry
No surrender to the truth, and here's the reason why
The pride and the glory's just another bloody lie
They use to keep us all in line
Знаю, язык у него непростой. Мне самому потребовалось найти текст песни, чтобы понять, о чем речь. Зато когда я понял — оно потрясло меня, выражаясь литературным языком, до глубины души.
'Cause there's no gods and there's precious few heroes
But there's plenty on the dole in the land o' the leal
And it's time now to sweep the future clear
Of the lies of a past that we know was never real
Древняя слава, романтика и легенды — чушь. Нет богов и ничтожно мало великих героев — зато их в избытке среди простых людей. И именно простым людям придется рвать жилы, задействовать все свои физические и моральные силы, чтобы победить.
И я понял, почему мне вспомнилась эта песня. Из-за куплета, упоминающего Чарльза и Каллоден.
And tell me, will we never hear the end
Of poor bloody Charlie and Culloden yet again
Though he ran like a rabbit doon the glen
Leaving better folk than him to be butchered
Or are you sitting in your council house, thinking o' your clan
Waiting for the Jacobites to come and free the land
Try going doon the broo wi' a claymore in your hand
And count all the princes in the queue
На самом деле эта песня сочинялась в девяностые годы про ситуацию в стране, но своей актуальности она не потеряла и, полагаю, никогда не потеряет.
Хотел бы я услышать ее сейчас, в оригинале — там такая энергия прет! Но нет, наверно, даже лучше, что я не могу ее слышать, а то отобрал бы у кого-нибудь саблю и побежал бы мочить англичан. Но англичане далеко, а моя цель — принц Чарльз, юноша бледный с взглядом горящим. Пора переходить к заключительной фазе.
Последний раз вдохнув полной грудью, я вошел в шатер.
Там народ уже находился на грани. Келли — если это был он — и еще кто-то из младших чинов полностью расклеились и лишь покачивались на стульях, закатив зрачки, однако не смея уронить голову или сползти под стол в присутствии монаршего отпрыска. О'Салливан горячо уговаривал принца. Что конкретно он говорил, я не расслышал, но мог догадаться: не пить так много перед ночной атакой. Принц лишь шутливо отмахивался. Увидев меня, он издал какое-то радостное восклицание. Я ответил ему самой доброй улыбкой, какую мог выдавить.